Совдетство. Узник пятого волнореза

Пока я, мрачнея, вспоминал минувшие события, в окне возник Ларик. Левый глаз у него окончательно заплыл лиловым синяком, а судя по оттопыренному уху цвета рубиновых звезд Кремля, казачка утром задала ему хорошую трепку сразу за все оптом.

— Вставай, задрыга! — весело, несмотря ни на что, вскричал мой друг. — Все готовы, будут в десять на волнорезе. Телки тоже обещали прийти.

— А если с ними Михмат притащится? Нам всем тогда хана…

— Не притащится. Лежит — не встает.

— Откуда такая информация?

— От Томы. Она перед завтраком с Гогой говорила. Совсем, дура, на Немца запала. Вставай, барбос!

— Знаешь, кажется, я поторопился… Спина…

— Покажь!

— Смотри! — Я перевернулся на живот и откинул простынь.

— Симулянт! — возмутился Ларик, перелез на подоконник, наклонился и содрал с меня лоскут кожи, смахивающий на клок старого полиэтилена. — Больно?

— Не очень.

— Вставай, притворщик! А еще боксер…

Я понял, что обречен, и побрел умываться. «Храм раздумий» был безнадежно занят, там заперся Мишаня, похитив у Лиски «соньку». В это самоуправство мог бы вмешаться законный владелец мага, но Добрюха с сестрами Бэрри не вернулся домой: в лучшем случае они остались ночевать в Гульрипши у хлебосола Евтушенко, а в худшем попали в лапы мстительного Мурмана, вернувшегося из Москвы. На завтрак я выпил немного чаю и съел кусок серого хлеба с маслом.

— Готов? — спросил мой друг.

— Вроде бы… А ты тоже пойдешь? — Я кивнул на его предательский фонарь под глазом и хотел себе отрезать горбушку.

— Кончай жрать — не пролезешь. И давай сюда твои очки! Похож я на шпиона?

…День выдался удивительный: небо голубое, чистое, без помарок, словно промокашка в новенькой тетрадке, а море как по заказу неподвижное, чистое и невозможно прозрачное. Если бы не солнечные зайчики, прыгающие по дну, и мальки, снующие между камнями, не сразу поймешь, где начинается суша. Рябь возникала лишь оттого, что кто-то нырял с мола колуном. Сегодня можно было отчетливо рассмотреть подводную часть волнореза, неровно сложенного из выщербленных заросших блоков, между ними зияли проемы, местами довольно широкие, в один из них мне и предстояло залезть. Из щелей таращились, шевеля смешными, клешнями мелкие крабы, а черные морские собачки напоминали больших пиявок, присосавшихся к пористому бетону.

Ребята были в сборе и стояли как раз над входом в лабиринт. Выглядели они помятыми. Сиропчик держался за плечо, Яша то и дело потирал бок. Фазил еле ворочал шеей. У Нестора на колене виднелась приличная ссадина, полученная, наверное, когда он в падении подковывал Михмата. Ларик постоянно поправлял сползавшие с носа темные очки. Степки не было: то ли отлеживается, то ли боится нарушить запрет Алана. Вот тебе и научный сотрудник, дерется не хуже Попенченко! Один отмутузил пятерых! И только наш вожак был бодр, подтянут, невредим и поглядывал на «инвалидную команду» с сердитой усмешкой. Поигрывая мускулами, он подошел к юному князю, приподнял оправу и, оценив лиловость синяка, присвистнул:

— Хорошо он вас отделал, но мало! Я же говорил, не связывайтесь!

Потом Ихтиандр занялся мной, заставил снять майку, придирчиво осмотрел и потрогал мою спину в нескольких местах:

— Не больно?

— Нет, немного щекотно…

— Смотри, Юрастый, если что не так, лучше отложить, да и поздновато уже — скоро полудёнка пойдет…

— Даже не знаю… наверное… — заколебался я и вдруг увидел приближающуюся Зою.

Она, улыбаясь, махала мне рукой. Черно-белый купальник с полуколечками и светлая кепочка, заломленная, как у Гавроша, делали ее похожей на девушку с обложки «Польской моды». Местные пляжницы смотрели с удивлением и даже перешептывались по поводу ее бикини. Рядом со студенткой вышагивал, дымя сигаретой и гордясь волосатыми ногами, сутулый Гога — в непромокаемых плавках-шортах. Слева от него шла Тамара в смешном желтом купальнике с рюшами и резиновых тапочках.

— Смотрите, кого я привел! — ухмыльнулся Немец, обняв обеих девушек чуть ниже талии.

К моей радости, попутчица раздраженно спихнула его руку со своего бедра, а вот ткачихе, наоборот, это наглое поползновение понравилось, и она едва ли не прильнула к пижону. Какие же они легковерные дуры в этом Орехове-Зуеве! Даром что ударница коммунистического труда.

— Мы не опоздали? — улыбнулась девушка-паж, подойдя ближе. — Я сначала думала, вообще не получится вырваться. У нас такое вчера было, такое!

— И что же случилось вчера? — картинно удивился Алан, с презрением глянув на Гогу и с усмешкой на «инвалидную команду», постаравшуюся принять максимально беззаботный и невредимый вид.

— Представьте, какие-то гады напали на Михмата! — скорбно сообщил Немец, смеясь глазами. — Сдается мне, это каталы, которых Михаил Матвеевич турнул из бильярдной. Поквитаться хотели…

— Не на того напали! — вскипела студентка. — Десять человек!

— Десять? — удивился наш вожак.

— Может, и больше! — раскраснелась Зоя. — Но он их всех раскидал и поколотил.

— А чего они хотели? — поинтересовался Алан.

— Как обычно — закурить…

— А я думал, интересовались, как пройти в библиотеку… Остроумные хулиганы!