Совдетство. Узник пятого волнореза

Вторую девушку, рыженькую, веснушчатую и крепенькую, я все-таки узнал, это она у вокзала оттолкнула Степку Фетюка так, что тот отлетел в сторону. По телосложению она чем-то напомнила мне статую молодой производственницы на станции метро «Площадь Революции». На ней был голубой сарафан в горошек, оборчатый подол ниже колен. Такой фасон остроумный дядя Юра зовет «Прощай, молодость!». Голову от солнца она прикрыла пилоткой-нопасаранкой с кисточкой. Тоже мне пионерка с грудью третий номер! Впрочем, я сразу почувствовал к рыжей родственную симпатию, ведь в смысле прикида мы с ней оба оказались в группе отстающих.

Троица подошла совсем близко. Я слышал, как Немец, подражая экскурсоводу и устало обводя окрестность рукой, рассказывает спутницам историю паровозика, но в его версии стук колес помешал не Сталину, а Берии, и тот велел расстрелять старого машиниста.

— За что? — ахнула рыжая.

— Георгий пошутил, — успокоила Зоя, и от звука ее голоса у меня онемел кончик носа.

Наконец гид обратил внимание и на нас. Приветственно пошевелив пятерней, как генсек, спускающийся по трапу самолета, он шепнул что-то девушке-пажу. Она меня тоже узнала и благосклонно кивнула, отчего мое правое веко мелко задергалось.

— Знакомые все лица! Привет, ребята! — Подойдя, студентка подала мне ладошку, я осторожно пожал и ощутил головокружение, перепутав вдох с выдохом.

— Мог бы и руку даме поцеловать! — упрекнул Гога. — Очки продать не надумал?

— Нет.

— Зря.

— Тамара, — представилась рыжая и сдавила мне пальцы, как тисками.

— Тома с нами сидит за одним столом, — пояснила Зоя. — Мы теперь подруги.

— Тома из Орехова-Зюзина, — добавил пижон с иронией. — Ткачиха. Ударница коммунистического труда.

— Из Орехова-Зуева, — с обидой поправила девушка в горошек.

— Илларион! — вскочив, отрекомендовался Ларик и, наклонившись, громко чмокнул Зое руку, а Томе лишь кивнул.

— Какие тут в горах галантные мальчики! — усмехнулась попутчица.

— Моя школа, — осклабился Немец, показав скошенные щучьи зубы.

— Мы уже не мальчики! — с обидой возразил мой друг и так посмотрел на Зою, что та поспешно перевела взгляд на Лиску.

Будущая актриса, уступив трубу Мишане, быстренько спустилась вниз, чтобы поближе разглядеть шикарную курортницу с фотоаппаратом.

— Ой, какая девочка! Тебе говорили, что ты… — воскликнула Зоя.

— Говорили, — довольно грубо отрезала «сержант Лидка».

Возникла неловкая пауза, и тогда, чтобы сгладить шероховатость, девушка-паж, показав на «соньку», спросила у Ларика:

— Твой маг?

— А то чей же!

— Хэ… — Лиска хмыкнула, но промолчала, понимая, что за это разоблачение брат ее потом, без свидетелей, просто прибьет.

Немец ухмыльнулся и тоже не стал выдавать дружка. А тут не спеша подошел Алан.

— А вот и наш Ихтиандр! — с явной издевкой представил его Гога.

— Тебя зовут Ихтиандр? — заулыбалась студентка. — Я заметила, у многих местных необычные имена. На экскурсию нас возил шофер Гектор. В баре не доливает шампанское Арамис. Наш стол в пищеблоке обслуживает Аида…

— Нет, Георгий Гансович пошутил. Меня зовут просто Алан. А вас?

— Тома.

— Зоя. Гога, так ты у нас, оказывается, Гансович?

— А что в этом ужасного? — скривил губы Немец и с ненавистью глянул на нашего вожака, а тот непринужденно поздоровался с девушками, показательно не подав пижону руки.

— Ух, ты! «Зенит-Д»! — воскликнул великий ныряльщик, повернувшись к недругу спиной и разглядывая фотоаппарат на Зоиной груди. — Я про такой читал, но еще не видел. Мощная штука! Можно посмотреть?

— Пожалуйста! Только не уроните…

— Нет-нет, я осторожно. Хай-класс: автоматический экспонометр!

— Может, вы меня сфотографируйте на паровозе? — попросила студентка. — Я покажу, где нажимать…

— Не волнуйтесь, сам разберусь.

— Мальчик, можно я на твое место встану? — попросила она Мишаню, обжившегося на трубе.

— А что я с того буду иметь? — спросил наглец.

— Чего же он хочет? — удивилась Зоя.

— Жрать, — кратко объяснила Лиска.

— У меня, кажется, была ириска…

— Спускайся! — приказал Ларик.

— Щас!

— Дам «соньку» поносить.

— Врешь!

— Матерью клянусь!

Мишаня проворно спустился, подбежал и схватил в обнимку долгожданный магнитофон, а Зоя дала ему конфетку. Когда она грациозно взбиралась на трубу, я отвел взгляд. Но Ларик, тот, раздувая ноздри, буквально впился глазами в выпуклости. Попутчица, словно почувствовав, обернулась и, нахмурившись, предупредила:

— Юноша, вы прожжете мне бриджи!

— Зоенька, не обращайте внимания, Илларион у нас дикий! — хохотнул Гога. — Я-то знаю…

— Может, он и дикий, но магнитофон у него классный! — заметила Тома. — Включил бы, мальчик!

— Кнопку нажми! — разрешил Ларик.

Обрадованный Мишаня так и сделал. Снова заклокотал Высоцкий, теперь про «маски кроликов, слонов и алкоголиков».

— А что еще есть? — поморщилась ткачиха.

— Перемотай! — приказал юный князь.