Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Другой выступающий тоже подошел к прочтению устава СКВВ весьма творчески. В очередной раз напомнив собравшимся о том, что главной задачей созданной организации выступает борьба за мир и работа с международными объединениями, он перефразировал сказанное Маресьевым следующим образом: «В уставе комитета ветеранов войны говорится, что он принимает участие и в некоторых задачах развития нашего народного хозяйства, но это комитет, а наша секция инвалидов войны займется своими более узкими вопросами. Но мы должны касаться той части нашего народного хозяйства, которая обслуживает нас. Ведь есть министерства и ведомства, которые нас обслуживают, откровенно говоря, плохо. Все вы читали в „Литературной газете“ от 18 марта по вопросу нашего транспорта статью писателя-инвалида Казакевича. И мы, как общественная организация, можем обратиться к некоторым министерствам и ведомствам по части недостатков в обслуживании инвалидов. Мы также сможем от имени секции и от имени комитета выступить в печати и по вопросам нашего транспорта, и по вопросам медицинского обслуживания, и по ряду других существенных вопросов»[796]. Подобное толкование устава выдвигало заботу об инвалидах на первый план той деятельности, которой занималась секция. Отчасти уподобляясь Барыкину в 1946 году, этот выступающий не отрицал того, что речь идет в первую очередь о борьбе за мир, но, заканчивая свою речь, он высказал надежду, что секция сосредоточится на защите интересов инвалидов-фронтовиков. Иные товарищи продвигали те же мысли гораздо более конфликтным образом. Один из недовольных, к примеру, рассказал Маресьеву о коллективном письме, которое он вместе с группой других инвалидов написал в комитет. Ответа заявители так и не получили, в чем оратор винил повсеместное «пренебрежение», с которым инвалидам войны не раз приходилось сталкиваться как в прошлом, так и в настоящем: «Я не буду говорить об этом письме, это слишком долго. Я только еще раз обращаю внимание на то, что если президиум или секция не будут обращать внимания на эти письма или другие запросы, то работы не будет»[797].

Некоторые связывали свое разочарование с тем, что они называли «обманом». Вот одно из таких выступлений: «Сколько много было всевозможных советов и собраний инвалидов, и везде инвалидов нагло и бесцеремонно обманывали. Обращались инвалиды и в печать, которая обходила их молчанием, поэтому и создается впечатление, что инвалиды очень неорганизованные. Но не так давно, это было в октябре месяце, было созвано полуофициальное совещание инвалидов, где их опять нагло и бесцеремонно обманули. Конечно, создание Комитета нужное и хорошее дело, но это не решающий орган, ведь он может только поставить, но не решить вопрос; у него нет возможности улучшить быт и трудоустройство инвалидов. Мне кажется, что наша секция не оправдает наших надежд, так как она не может заниматься другими вопросами, в которых больше всего заинтересованы инвалиды и которые их больше всего волнуют. Что это за секция, которая будет заниматься только рассуждениями и воспитывать инвалидов? Ведь нас уже давно воспитали жизнь и война. Мы достаточно воспитаны и можем воспитать своих детей и потомков»[798].

То упорство, с каким выступающие игнорировали уставную цель СКВВ, оспаривали ее или вообще отрицали, поистине поразительно: «В отношении воспитания и заботы об инвалидах войны. Комитет существует давно. Почему до сих пор не исследован быт и условия жизни инвалидов и не поставлен об этом вопрос перед руководящими органами, то есть перед Моссоветом, почему не поставлен вопрос об улучшении быта инвалидов войны? Поэтому и нет никакого доверия. Можно было бы подробно проинформировать о задачах, объяснить, что такое ветеран войны, кто им является. Вот с чего нужно было начинать. Я надеюсь, что наша секция будет заботиться об инвалидах войны и помогать по всем вопросам – по политическим и по материально-бытовым нуждам»[799].