«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

Пусть испанцы живут по-испански, арабы по-арабски, чеченцы по-чеченски, русские по-русски, курды по-курдски. И пусть каждый из них молится по-своему, Создатель-то у всех один на всех и любую молитву отец услышит, лишь бы она не была направлена против других его детей.

Это не значит, что надо прекращать борьбу, и ждать утопии. Нет, все, что может человечество с его недостатками и пороками, собрав все собираемое, надо обратить на борьбу с тем пороком, который выступает против всех нас. И, как они не дают пощады нам, так и им объявить беспощадную борьбу

О том, что будет

Как странно – наступил XXI век, казалось бы, все уже было. Была Римская катастрофа, когда казалось – цивилизация рухнула, но она возродилась, были костры инквизиции, когда казалось – человечество сошло сума, но человечество опять поправилось. Затем мир опять погрузился во тьму – во тьму дикого капитализма – 16ти часовой рабочий день, детский труд, бунты, революции и стачки сотрясали мир дикого капитализма, и нашелся Безумец. Он осветил мир мечтой построения Рая на Земле, когда «от каждого по способностям и каждому по потребностям».

Его апологеты, расстреливая по пути тех, кто «против», повели народ к светлому будущему, и вдохновленный мечтой народ пошел за ними, но за горизонтом Рая на Земле не оказалось – Мы не святые.

Наступили сумерки. Чековая приватизация, залоговые аукционы, алчные сребролюбцы и властолюбцы разорвали народ на куски по религиям и национальностям, но народ, как биологическая и духовная масса проявил способность к самовосстановлению, и жизнь в новых условиях налаживается – кажется, светлеет.

Глянул в окошко, а до горизонта зеленый лес, и меня поразило, что только что, всего год тому назад, тоже все было зелено, и в короткий промежуток, называемый год, уместилась поздняя осень и зима – год пролетел! Так быстро «земля вокруг солнца носилась, к плоскости ось наклоняя».

Сменяя друг друга революции, войны и мирная жизнь ткут ткань истории.

Я вспомнил прошлую осень. Деревья уже были голые, их кроны смыкаясь, не закрывали друг друга, и видно было величие Дубов, вокруг которых суетилось человечество. Садовод убирал сухие ветки и не нужную, в представлении садовода, поросль, люди шли на работу, в магазины и по прочим своим делам; а когда-то, как помнит Дуб, совсем недавно, шли на работу, в магазины и убирали не нужную в их представлении поросль предки тех, кто сейчас идет на работу, в магазины и убирает ненужную, в их представлении, поросль – их деды и прадеды и прапрадеды. Под парк среди строящегося городка оставили участок леса, в котором растут громадные деревья. В стороне от центральной аллеи, сквозь стоящие не далеко друг от друга могучие стволы, проложили неширокую асфальтовую дорожку. Впечатление чего-то волшебного навевает наш парк, очищенный от кустов и поросли. Когда идешь с заходом солнца по этой дорожке мимо черных толстых стволов, кажется, что идешь сквозь толпу великанов, которые стоят прямо на земле и сморят на тебя – черные, молчаливые. Смотрят свысока на снующих человечков, которые будут убирать сухие ветки и не нужную в их представлении поросль, через много лет, продолжая жизнь человечества. Великаны и их переживут, (если бездушные твари не пустят их на уголь для мангалов).

Минули лихие девяностые, когда все было разрушено и растащено. Дорожки выбились, в детском уголке парка качели и карусели пошли на металлом, скамеечки поломались, по парку бродили дикие собаки.

Но пришло в себя общество, детский уголок парка приватизировали, и хозяин за счет торговли мороженным и другими детскими сладостями, превратил его в райский уголок для первоклашек и дошколят.

Главную аллею в парке выложили брусчаткой и на ней появились люди. Те, кто, когда мы приехали на Управу, были молодыми (это мы), и сплошным потоком дефилировали по этой аллее, строя пары, стали бабушками и дедушками и сидят на скамеечках, а по дорожке их дети и внуки везут в колясках их внуков и правнуков. Очаровательная картина – лежащий в коляске грудничок, сладко спящий на свежем воздухе. Маленькие ручки с пухлыми пальчиками – прямо съесть их хочется (видно мои предки, с миллион лет назад, были людоедами), но мне не голод утолить хочется, а подержать эти пухляшки идеальной гармонии в своих руках.

По голым веткам скачут белочки, иногда они берут угощение с руки. Стоит трехлетний ангелочек, приложив свою ручонку с орешком к стволу, и чуть ли не плача умоляет: «Белочка, я же тебе орешек принес, ну возьми у меня, пожалуйста», а взрослые сами, как дети, поднимают руку выше, чтобы у него взяла орешек белочка, но устыдившись, отходит в сторону, уступая место малышу.

Двух, трех летние малыши, как разноцветные игрушечные человечки, на аллее парка радуют глаз.