«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

Хлеб! Воду! У Твардовского есть такие слова в отношении жажды: «Из колодца, из пруда, из копытного следа – лишь вода была б вода». Мы с Захаром были на какой-то выставке в музее, и Захару захотелось пить. Так вот стакан воды стал стоить как баснословно подорожавший бутерброд. Стали платными туалеты, даже на вокзалах, где уж деваться некуда. Для семейного бюджета стало значимым даже посещение общей бани. Детские садики из-за возросшей платы стали для многих родителей недоступны. В Танином садике разместилось районное ГАИ, садик, в котором получал воспитание Егор, закрылся. Многие дети были выброшены на улицу и стали беспризорными. Нет, у них были родители, но родители были на работе, а дети получали уличное воспитание – они были без призора. В помещении, где для детской кухни готовили в питание грудничкам, абсолютно свежий творог и безупречно чистый кефир, разместился магазин с винно-водочным отделом. Население России стало неуклонно сокращаться. Непомерно возросла стоимость похорон – смерть стала не только горем, но и разорением. Многократно повысилась стоимость проезда, как городским, так и междугородным транспортом.

Проявилась принципиальная разница принципа ценообразования при правлении идеалистов и реалистов.

Идеалисты стремились обеспечить для всех без исключения доступность хотя бы минимальных потребностей – хлеб, вода и прочие потребности первой необходимости. Идеалист Хрущев для тех, кто не мог купить тарелку щей, попытался сделать в столовых бесплатным хлеб к стакану чая за три копейки, чтобы стоимость хлеба оплачивали за безденежных те, кто ест котлетки.

Реалисты в основу образования цен положили принцип получения максимальной прибыли. Максимальное повышение цен коснулось товаров самого максимального потребления. Хлеб и воду потребляют все.

Идеалисты – стремились к обеспечению сытости.

Реалисты – к обеспечению прибыли

Прошло много лет, и я достал разрозненные газетные вырезки с информацией о ценах и пенсионное удостоверение, куда какое-то время записывали сведения об уровне пенсии. По сохранившимся сведениям удалось сделать сравнение августа 91-го года (до реформы) с ноябрем 92-го (после реформы). А по некоторым продуктам еще и января и мая 92-го.

Я делил пенсию на цену продукта. Так вот, народ был повергнут в отчаяние оттого, что в январе 92-го мяса на всю пенсию он мог купить в 2, в 3 раза меньше, чем на рынке в августе 91-го. Масла сливочного в два раза меньше. Сахара в 100 раз меньше. Однако, уже в мае 92-го покупная способность пенсии на мясо, молоко и масло, по сравнению с 91-м годом, даже возросла, но боль от удара не прошла, тем более что она поддерживается ставшей недоступной ценой «ненужных изысков». Да и сравнение с 91-м годом похоже на притчу о бедолаге, который пожаловался мудрецу, что избенка у него тесная, а мудрец посоветовал ему ввести в избу барана, а затем еще и корову; так, что когда бедолага, через некоторое время, вывел из избы скотину, то изба ему показалась просторной. Попробую дать сравнение августа 91 с ноябрем 92-го. В таблице приведены цены и количество продукта, которое можно купить на всю пенсию (цена на мясо базарная, на молоко, масло растительное и яйца – не помню какая – базарная или магазинная).

Август 1991-го года

Ноябрь 1992-го года

«Изыски» (сыр, колбасы) стали в пять, десять раз недоступнее для рядовых граждан.

В августе 91 года рынки были завалены мясом по 17р. т.е. его производство для крестьянина было выгодно. Почему же в ноябре 92 года мясо стало стоить почти в 10 раз дороже? Потому, что хлеб стал в 100 раз дороже, и на 17 рублей не проживешь; потому что между крестьянином и покупателем встал купец, который хочет ездить на Мерседесе и иметь загородный дом.

Но при этом талоны отпечатанные на 92 год оказались не нужными, и народ охнув от новых цен, реформу поддержал.