Читаем Современная китайская драма полностью

С е  Я о х у а н ь. Так! Но разве вы не знаете, что по законам нынешней династии не позволяется покупать в рабство членов свободных семей?

У  Х у н. Это… Но ведь…

В а н  Ц з я о. Но ведь никто эту служанку не «принуждал к сделке». Таково было желание ее семьи.

С е  Я о х у а н ь. Представить сюда женщину Сяо и ее мать Чжэн!


Стражник вводит  м а т у ш к у  С я о  и  С я о  Х у й н я н.


М а т у ш к а  С я о, С я о  Х у й н я н (на коленях). Бьем челом высокому сановнику!

С е  Я о х у а н ь. Сяо Чжэн! Верно ли, что твоя семья, пребывая в крайней нужде, решила по доброй воле продать дочь в дом У?

М а т у ш к а  С я о. Ай-я! Ваша милость! Хоть моя семья и бедна, но мой покойный муж Сяо Тай и в бедности находил утешение. Его знала вся наша волость. Как может простая женщина продать свою дочь в рабство в дом У? И к тому же, когда покойный муж был еще жив, он обещал дочку в жены Лун Сянцяню, а этот У Хун — настоящий кровопийца!

В а н  Ц з я о. Ты что же, старая кочерыжка, за долги рассчитываться не хочешь?

М а т у ш к а  С я о. Ты, Ван Цзяо, настоящий грабитель. Ты пользуешься тем, что дом У силен: даже наши несколько му тощих полей прирезал к вашему парку Юйхуа. И отдавать не хочешь. А сегодня увел насильно мою дочь, да еще говоришь — я сама хотела!

В а н  Ц з я о. Кто тебя принуждал? Как ты докажешь?

М а т у ш к а  С я о. У меня все тело в синяках — вот и доказательства! (Поет.)

Тощего поля несколько му       эта семья проглотилаИ обнаглела — женщин простых       стала утаскивать силой.Где же тот суд, в котором смогу       я обрести справедливость?Жалобу я приношу и надеюсь       только на вас, ваша милость.

С е  Я о х у а н ь (глядя на У Хуна). Забрать из-под него сиденье! Сяо Чжэн! Ты говоришь, что твоя дочь была еще в детские годы обещана сюцаю Луну, но он ведь пока не вернулся из мест, где учится. Чем ты подтвердишь свои слова?

У  Х у н. Довольно! Инспектор Се, как ты можешь доверять словам подлого люда? Откуда у нее может взяться какой-то сюцай лун, сюцай звезд? Муж этой женщины — я!

С я о  Х у й н я н. Тьфу! (Поет.)

Муж мой Сянцянь на горе Хэншань       книги усердно учил.Первое место за свой талант       в списках он получил…Сын собаки! Да будет забыто       твое ненавистное имя,Как смеешь женщину честную ты       порочить речами такими!


За сценой крик: «Приношу жалобу!»


С е  Я о х у а н ь. Кто там еще требует справедливости?

С л у ж и т е л ь. Справедливости требует Лун Сянцянь.

С е  Я о х у а н ь. Впустить Лун Сянцяня!

Л у н  С я н ц я н ь (входит в сопровождении служителя, низко кланяется). Бью челом высокому сановнику.

С е  Я о х у а н ь. Лун Сянцянь, женщина Сяо Чжэн говорит, что ее супруг Сяо Тай некогда обещал вам в жены свою дочь Хуйнян. Было ли такое?

Л у н  С я н ц я н ь. После того как старый господин Сяо удостоил меня, студента, помолвкой, я отправился на гору Хэншань, там три года изучал книги у учителя Ли Вэйдао и только сегодня смог вернуться обратно. Я предъявляю составленный покойным тестем документ, свидетельствующий о свершившейся помолвке. Прошу высокого сановника ознакомиться с ним.

С е  Я о х у а н ь (принимает и просматривает документ). Это то, что нужно. (К У Хуну, сдерживая гнев.) Сын сановника У! Я убедился, что ты захватывал поля и имущество простых людей, принуждал замужнюю женщину стать твоей рабыней и наложницей, это все неопровержимо доказано, и по статьям законов нашего государства ты вряд ли подлежишь помилованию. Но принимая во внимание, что ты сын крупного придворного сановника, а также согласно принятому судом решению, я готов кончить дело миром.

У  Х у н. Ха-ха-ха! Как же мой сановник и инспектор собирается кончить дело миром?

С е  Я о х у а н ь. Сяо Хуйнян и ее мать отпустить домой. Жуань Хуа за его храбрые дела оправдать и освободить. Негодяя Ван Цзяо, творившего беззакония и втянувшего в них своего хозяина, насильно захватившего женщину из доброй семьи, отправить в тюрьму. Сыну сановника У и Цай Шаобину за недозволенные поступки, за нарушение государственных законов, за ущерб, нанесенный репутации крупных придворных сановников, согласно принятому судом решению, надлежит с сегодняшнего дня возвратить захваченные поля и строения, запереться дома для размышлений о собственных промахах и для воспитания себя чтением достойных книг. Им не разрешается покидать дома ни для каких дел.

У  Х у н. Ха-ха-ха. Я вижу, что ты, уважаемый инспектор, так и не понял, сколь высоко над нами Небо и как прочна под нами Земля.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы