Читаем Современная китайская драма полностью

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Почему бы мне не посметь?

У  Х у н. Посмей, посмей! (Ищет глазами Сяо Хуйнян.) Эй! А где же Сяо Хуйнян?

С л у г и. Удрала!

У  Х у н. Куда она могла удрать! Ван Цзяо, живо за ней следом! Доставь ее в мое присутствие вместе со старухой.

В а н  Ц з я о. Слушаюсь! (Уходит со слугами.)

У  Х у н (к Юань Синцзяню). Ну ладно! Вот придем в канцелярию столичного чиновника, там тебе объяснят, каково связываться с семейством У.

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Ха!

С е  Я о х у а н ь (глядя вслед уходящему У Хуну). Ну, бандит! Пойдем же, Луаньсянь!

С у  Л у а н ь с я н ь. Слушаюсь.


Обе уходят.

КАРТИНА ПЯТАЯ[26]

Главный зал судебного присутствия в Сучжоу. За сценой удары барабана[27], слышен голос: «Суд идет!» О х р а н а, п и с ц ы , п о с ы л ь н ы е  входят, сопровождая правителя Сучжоу  У  Ц у н ь х о у. С у  Л у а н ь с я н ь, неся в руках высоко поднятый меч, сопровождает  С е  Я о х у а н ь (она же Се Чжунцзюй), облаченную в официальную одежду императорского инспектора.


С е  Я о х у а н ь (декламирует).

Недавно зимняя слива цвела       в столичных дворцах в Лояне.Сегодня послал ее Цензорат       дела проверять в Цзяннани.Она должна жестокие ливни       и беспощадный ветерНа ясного неба свет заменить       и солнечное сиянье.

У  Ц у н ь х о у. Сучжоуский правитель У Цуньхоу с почтением внимает.

С е  Я о х у а н ь. Прошу садиться, сановник У.


У Цуньхоу садится за столик с правой стороны.


Пусть войдет лицо, ударившее в барабан.

У  Ц у н ь х о у. Велено войти лицу, ударившему в барабан.


Посыльный вводит  Ю а н ь  С и н ц з я н я, У  Х у н а, Ц а й  Ш а о б и н а, В а н  Ц з я о.


Ю а н ь  С и н ц з я н ь (он же Жуань Хуа, на коленях). Жуань Хуа бьет челом высокому сановнику.

У  Х у н (сложив руки, с достоинством). Приветствую инспектора Се!

С е  Я о х у а н ь. Ты почему не на коленях перед нашим судом?

У  Х у н. А ты послушай сначала, кто я такой!

У  Ц у н ь х о у (негромко). Докладываю высокому сановнику, этот почтенный человек — У Хун, третий сын Лянского вана У.

С е  Я о х у а н ь. Если это сын Лянского вана, он может беседовать сидя.


Охранник придвигает У Хуну кресло.


Ц а й  Ш а о б и н. Эй! А ведь еще я остался!

У  Ц у н ь х о у. Этот почтенный человек — Цай Шаобин, единоутробный брат начальника столичного Цензората сановника Лая.

С е  Я о х у а н ь (подумав). Пусть станет сбоку.

Ц а й  Ш а о б и н. Мы скоро ему покажем, как с нами связываться!

У  Х у н (усевшись, к коленопреклоненному Юань Синцзяню). Эй, парень! Что ты теперь скажешь?

Ю а н ь  С и н ц з я н ь (в гневе). Разрешите спросить, высокий сановник, будет ли это выглядеть так:

В присутственном зале       все тихо, как гладь реки?

С е  Я о х у а н ь. Да! И еще помни:

Закон государя       безбрежен, как Небеса.

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Но если «закон государя безбрежен, как Небеса», то по какому праву истец стоит на коленях, а ответчик сидит на высоком помосте?

С е  Я о х у а н ь. Кто из вас истец?

У  Х у н. Я истец.

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Нет, я истец.

С е  Я о х у а н ь (к У Хуну). Если вы истец, сын сановника У, то в чем же вы его обвиняете?

У  Х у н. Я обвиняю этого молодчика в том, что он поносил сына крупного придворного сановника — попросту призывал к мятежу.

С е  Я о х у а н ь. Как же он поносил сына знатных предков?

У  Х у н. Это… Он говорил… Он говорил…

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Я говорил, что, если он сын придворного сановника, он должен знать законы и знать, как себя вести. А он, полагаясь на силу своего отца, бесчинствует в Саньу, портит нравы, заигрывает на улице с женщинами и злоупотребляет доверием двора.

С е  Я о х у а н ь. Он в самом деле так говорил?

У  Х у н. Ну да, приблизительно так.

С е  Я о х у а н ь (к У Хуну). Если Жуань Хуа говорил так, он лишь увещевал тебя строгими и справедливыми словами. Где же тут «поношение сына крупного придворного сановника»? На самом деле он с уважением относится к законам, установленным двором, и к доверию Государя. Где же здесь призыв к мятежу? Жуань Хуа! Встань и отвечай на вопросы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы