Читаем Современная китайская драма полностью

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Благодарю высокого сановника! (Поднимается и становится в почтительной позе.)

С е  Я о х у а н ь. Жуань Хуа! Если ты хочешь вчинить иск, сообщи, в чем ты обвиняешь У Хуна? Видимо, первый пункт — попытка похищения жены простого человека?

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Именно так. Сын сановника У пытался похитить простую женщину, чем уже нарушил закон. Жуань Хуа, кроме того, узнал, что, с тех пор как сын сановника прибыл в Сучжоу, он захватил не менее двух тысяч му[28] наделов, закрепленных за крестьянами, и тем превратил потерявших землю простолюдинов в бродяг. Далее, он ссылается на то, что для устроения в Сучжоу, как он говорит, «прославленного добродетелями Небесного управления» не хватает меди и железа и якобы потому он и отбирает у народа железные орудия и медную утварь. Дошло до того, что крестьянам нечем стало обрабатывать землю, им приходится бежать от него на озеро Тайху. И еще он, столкнувшись с Цай Шаобином, обманывает добрых людей, издевается над замужними женщинами. Люди в Сучжоу даже песенку об этом сочинили. Полагаясь на силу своего отца, он всем причиняет зло, а пожаловаться простым людям в Сучжоу некому. Доложив обо всем, надеюсь на справедливое и скорое решение.

С е  Я о х у а н ь. Жуань Хуа! Твои обвинения, предъявленные сановнику У, чрезвычайно тяжки по всем статьям. Чтобы они не были голословными, необходимо строгое расследование.

У  Ц у н ь х о у. О да! Если иск бездоказателен, ты не смеешь его предъявлять.

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Каждое слово, сказанное Жуань Хуа, — истинная правда, свидетельствовать об этом могут все простые люди в Саньу.

С е  Я о х у а н ь. У Хун, Цай Шаобин! Что вы можете на это возразить?

У  Х у н. Этот парень наговорил всякой чуши. Если инспектор Се столкнется с нашим подлым людом, ему неизбежно придется прибегнуть к беспощадным мерам. Не попадайтесь в их сети, ведь чем больше поддаешься им, тем они больше наглеют, тем больше впадают в беззаконие и приходят к безвластию.

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Ха! В безвластие и беззаконие впал сам сын сановника У!

С е  Я о х у а н ь. Так! (Терпеливо продолжает допрос У Хуна.) Сын сановника У! Жуань Хуа обвинил тебя в том, что ты завладел не менее чем двумя тысячами му закрепленных за крестьянами наделов. Было ли такое?

У  Х у н. Было-то было, но все нами честно куплено.

В а н  Ц з я о. Точно так, наша семья все это купила.

С е  Я о х у а н ь. Разве наделы, навечно закрепленные за крестьянами, не запрещено продавать и покупать?

У  Х у н. Я вижу, ты нашего рынка совсем не знаешь, сейчас почти все предмет торговли.

Ц а й  Ш а о б и н. Наши семьи были обманом вовлечены в покупку навечно закрепленных наделов.

С е  Я о х у а н ь. Сколько же серебра вы заплатили за эти две тысячи му?

У  Х у н. Ван Цзяо, сколько мы потратили?

В а н  Ц з я о. Да приблизительно лянов[29] сто-двести.

С е  Я о х у а н ь. Значит, за сто-двести лянов вы приобрели не менее двух тысяч му чужих наделов, да к тому же закрепленных навечно?

В а н  Ц з я о. Были такие люди, что и медяка не спрашивали: наклеят земельный контракт на дверь нашего управления, а сами куда-то сбегают.

С е  Я о х у а н ь. Что? Наклеят контракт на двери присутствия и сбегают?

В а н  Ц з я о. Так точно.

С е  Я о х у а н ь. Из этих речей следует, что они весьма покладисты.

У  Х у н. Покладисты-то покладисты, да сеять на нашей земле после этого некому.

С е  Я о х у а н ь. Ха-ха-ха! Подарить свою землю, а потом самому же остаться на ней сеять? Такое и вообразить невозможно… Следующее обвинение в сборе всего железа и всей меди.

У  Х у н. Мой отец в Лояне выдвинул принцип «прославленного добродетелями Небесного управления» и конфисковал несколько десятков миллионов цзиней[30] железа и меди. По-моему, так: если что-то позволено в Лояне, то это дозволено и в Сучжоу!

Ц а й  Ш а о б и н. А я помогал Третьему брату У в исполнении этого дела. Ведь тут есть и вторая польза.

С е  Я о х у а н ь. Какая же польза?

У  Х у н. Просвещу тебя в твоей темноте! Сейчас у народа Цзяннани в сердцах разброд. И если они переплавят железо и медь на оружие да поднимут бунт — с ними не справишься.

С е  Я о х у а н ь. Так вот оно что! Тут, оказывается, все обдумано! Ха-ха-ха! Но ведь без железа и меди у народа не будет ни плугов, ни мотыг, ни котлов, ни кувшинов. А если заставить сдать все плуги и мотыги, как людям пахать и сеять? Если забрать все котлы и кувшины, в чем варить пищу и держать воду? В древние времена первый император династии Цинь[31] забрал у народа все орудия и отлил из них себе металлическую статую. Так ведь тогда простой народ поднялся с дубинами и кольями. Неужели сын сановника об этом не знает?

Ц а й  Ш а о б и н. Что могут значить дубины против наших беспощадных действий.

С е  Я о х у а н ь. Ха-ха! Как будто вы не знаете, что простые люди тоже могут прибегнуть к беспощадным мерам! Следующий пункт касается Сяо Хуйнян.

У  Х у н. Эта Сяо Хуйнян — служанка, купленная нашей семьей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы