Современная китайская драма

Кто там? Не женские ли голоса
       чудятся мне в тишине?

Но постой! Ведь мой мудрый братец говорил мне, что он еще не женат. Откуда же там женские голоса? В середине ночи такая встреча не вполне удобна, дай-ка я спрячусь покуда за этими камнями. (Заходит за искусственную каменную горку.)

Входят  С е  Я о х у а н ь  и  С у  Л у а н ь с я н ь  в женских одеждах.

С е  Я о х у а н ь (поет).

Мне Государь велел отправиться сюда,
       Судить властей неправые дела.
И вдруг в какой-то миг все ожило вокруг,
       Весна по всей Цзяннани расцвела.
Мой старший брат Юань не переносит зла,
       Отважен, образован и умен.
Он соблюдает долг, он храбр и справедлив,
       Не видел свет мужей таких, как он.
Закончены дела, переоделись мы,
       Решили прогуляться здесь в саду,
Где персиков и слив опавшие цветы
       Летят, как тучи, к тихому пруду.
Но брови сведены — под ясною луной
       Протяжно и печально я вздыхаю:
Печалей миллион приходит вновь и вновь,
       Кому я их поведаю — не знаю.

С у  Л у а н ь с я н ь. Ах, сестрица! Поведай мне, почему ты стала какая-то чужая? Почему не хочешь открыть мне, что у тебя на сердце, какие печали?

С е  Я о х у а н ь. Мы с тобой давно как две сестры. Не знаю, почему здесь, в Цзяннани, ты называешь меня чужой. И нет у меня никаких печалей.

С у  Л у а н ь с я н ь. То, что ты сейчас сказала, — правда?

С е  Я о х у а н ь. Какой мне смысл тебя обманывать?

С у  Л у а н ь с я н ь. Ты не меня, ты саму себя обманываешь. Так я тебе поведаю, в чем же твои печали, ваша милость инспектор.

С е  Я о х у а н ь. Что за печали ты мне поведаешь? Какая из них первая?

С у  Л у а н ь с я н ь. Первая вот какая. Наш Премудрый Государь повелел тебе успокоить простой народ на озере Тайху. Ты здесь уже полмесяца, но так ничего и не предприняла, как же ты сможешь отчитаться перед Государем в исполнении приказа?

С е  Я о х у а н ь. Сучжоуский правитель У Цуньхоу, хоть и племянник Лянского вана У, но человек дельный и опытный. Я уже послала его на озеро Тайху. Если только нам и в самом деле удастся возвратить народу поля, отобранные богатеями, то простые люди смогут вернуться домой. А в чем моя вторая печаль?

С у  Л у а н ь с я н ь. Вторая вот какая. Конечно, когда ты наказала У Хуна и обезглавила Цай Шаобина, люди ликовали. Но ведь У Саньсы — крупнейший землевладелец, а Лай Цзюньчэнь — один из самых сильных людей, ведающих исполнением законов. Неужто они выпустят власть из своих рук? И хотя ты отправила уже свое тайное донесение, но ведь Лянский ван У от этого не перестал быть племянником Государя, а Лай Цзюньчэнь — доверенным лицом Его Величества. Что может сделать рука-исполнительница против ноги-опоры? Вот уже несколько дней я, твоя сестренка, велела тайно наблюдать за действиями У Хуна. Ты распорядилась вернуть людям отобранные у них поля. Но все богатеи и знать в этом городе поражены одной и той же болезнью. Поэтому они стали заодно и послали ко двору жалобу на тебя.

С е  Я о х у а н ь. Да пусть себе жалуются! Когда я, твоя сестра, получала от Государя указ, я тогда уже знала, что вступаю в беспощадную войну. Я полагаюсь на мудрость нашего Государя, и если я удостоилась быть направленной сюда с поручением, значит, Государь ожидает от меня определенных действий. Я посвятила себя нашей стране, и для меня это превыше собственной жизни и смерти, счастья и горестей.

С у  Л у а н ь с я н ь. Твоя младшая сестренка глубоко прониклась твоей решимостью и готова помочь тебе выиграть эту жестокую битву.

С е  Я о х у а н ь. Воистину, если бы у меня не было такой помощницы, как моя сестренка, я бы, наверное, не решилась взяться за дело. Так, а какая третья печаль?

С у  Л у а н ь с я н ь. А третья вот какая. Иди поближе, я тебе скажу. (Говорит ей на ухо.)

С е  Я о х у а н ь. Ничего не слышу. Ведь сейчас глубокая ночь, все спят, чего нам бояться? Говори смелей!

С у  Л у а н ь с я н ь (улыбнувшись). Ладно, скажу. (Поет.)