Читаем Современная китайская драма полностью

Герой с фамилией Юань один такой на свете:Душою искренен и чист и внешностью приметен.Я вмиг постигла: ты и он характерами схожи,Дано вам Небом быть вдвоем, и суждено Землею то же.Но ты все медлишь, не решаясь себе самой признаться,Что утка с селезнем дружнее, чем названые братцы.Взгляни же, как луна сияет, как расцвели цветы!Скорее своему Юаню про все поведай ты.

С е  Я о х у а н ь. Ах, сестренка! (Поет.)

Хоть стыдно мне, но я отвечу: хочу в любви признаться.Но как посмею я, инспектор, с ним браком сочетаться?К тому же и дворцов закон нарушить я не смею:Сам Государь меня назвал любимицей своею.

С у  Л у а н ь с я н ь. Но ведь известны и такие слова: «Когда полководец в походе, бывает, что невозможно ждать приказа Государя». Если бы ты вернулась в Лоян, там дворцовые запреты действовали бы строго и вся твоя жизнь была бы определена. Но с другой стороны, там сейчас в силе семейство У, такие люди, как У Саньсы, свободно входят в императорские покои, и неужто ты будешь ограждена от их распутства?

С е  Я о х у а н ь. В твоих словах, сестренка, много верного, но я только что сказала: я посвятила себя служению стране и поклялась вести жестокую войну против зла. Если же я сближусь с Юанем, возникнут кривотолки, а это не на пользу нашему главному делу. И по размышлении здравом я решила, что о чувствах юношей и дев мне лучше не вспоминать.

С у  Л у а н ь с я н ь. Хотя ты, сестрица, все обдумала, но ведь в конце-то концов мы с тобою всего-навсего две слабые и одинокие женщины. А господин Юань — искусный воин и образованный человек, он побывал всюду, хорошо знаком с нуждами простых людей. Насколько же возрастут ваши возможности в борьбе со злом на благо страны и народа, если вы сочетаетесь браком!

С е  Я о х у а н ь. Но ведь мы с Юанем поклялись быть братьями. Он и так будет мне помогать.

С у  Л у а н ь с я н ь. Что такое клятва быть братьями в сравнении с союзом на весь век? Разве уже сейчас господин Юань не порывался несколько раз уехать? У него дела, может ли он до старости лет следовать за тобой? Если ты упустишь этот случай, боюсь, что другого не будет.

С е  Я о х у а н ь. Но ведь сейчас вокруг, со всех сторон враги. Случись что, паче чаяния, уж как они возликуют. Нет, я не должна втягивать в это нашего Юаня.


Юань Синцзянь выходит из-за каменной горки.


Ю а н ь  С и н ц з я н ь (почтительно сложив руки). Мой мудрый братец! Мы с тобой связаны, как кости и плоть, пребудем вместе и в жизни и в смерти, станем делить счастье и беды. Нужно ли тебе чего-то опасаться?

С е  Я о х у а н ь (поражена). Как! Мой брат, ты… ты здесь?

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Я вышел побродить по саду и не ждал, что мой братец сюда придет. За мой невольный грех прошу у братца прощения. (Кланяется.)

С у  Л у а н ь с я н ь. Вы слышали, о чем мы говорили между собой?

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Я все хорошо расслышал и глубоко тронут мыслями братца о верности и о любви.

С у  Л у а н ь с я н ь. А то, что моя сестрица хотела бы выйти за вас, вы слышали? Хотите ли вы этого?

Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Синцзянь — одинокий человек, скиталец с мечом. Если бы он удостоился служения братцу у туалетного столика, он стал бы счастливым на всю жизнь. Но разве возможно, чтобы дикий гусь или журавль сочетался бы с благородным фениксом?..

С у  Л у а н ь с я н ь. Ну хватит! Нечего морщиться, покуда не кисло! Сегодня полнолуние, и цветы хороши. Я, Луаньсянь, буду свахой. Кланяйтесь друг другу как супруги. Ну же! Да! Я должна еще позаботиться кое о чем. Заодно дам вам побеседовать наедине. Ну, я пойду, приготовлю курительные свечи, а вы пользуйтесь случаем. (Уходит, посмеиваясь.)


Двое молча смотрят друг на друга. Се Яохуань опускает голову, смущена.


Ю а н ь  С и н ц з я н ь. Мой братец только что сказал, что собирается управиться со всеми врагами сам и не хочет втягивать в это дело меня. Как может Хуайцзин при столь глубоких чувствах не хотеть умереть за своего братца?

С е  Я о х у а н ь. Кто хочет, чтобы ты умер? (Тихо.) Я знаю, что тебя зовут Синцзянь, а у тебя, оказывается, есть еще другое имя — Хуайцзин!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы