Читаем Современная китайская драма полностью

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Ну если так, я исполню ваш приказ. Эй, кто там? Представить сюда ко мне следующие орудия пытки: «Бессмертный, дарующий плод», «Яшмовая дева, восходящая по лестнице», «Феникс, распростерший крылья», «Обезьяна, надевающая шапку»[44].


За сценой голос: «Есть!», затем грохот и звон устанавливаемых орудий пытки.


Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Ввести преступного чиновника Се Чжунцзюя!


С л у ж и т е л ь  вводит  С е  Я о х у а н ь с накинутой на нее «веревкой закона»[45].


С е  Я о х у а н ь. Недаром с древних времен говорят: «Верный слуга не боится смерти». Нет, пыток я не боюсь никаких, даже «Бессмертного, дарующего плод». (Поет.)

Печалюсь я только о том,       что люди простые в Цзяннани       не смогут избавиться вновь от страданий;Печалюсь я только о том,       что нет в Поднебесной единства       и не избежать нам кровавой войны;Печалюсь я только о том,       что милый Юань на Тайху       и с мужем волнами мы разделены.Все выше и выше, все крепче и крепче       преграды встают между нами…

Когда я об этом думаю, печаль моя не знает границ. О, мой милый Юань! (Быстро отворачивается, чтобы скрыть слезы.)

И капля за каплей одежда моя       омочена слез жемчугами.Хочу повстречаться с тобою опять       в одном из грядущих рождений,Где силы и мысли мы соединим       далеко от всех треволнений.Собравши всю твердость, лицом обращаюсь к суду.

(Вошла в зал суда, но на колени не стала.)

На каждое слово судей ответное слово найду.

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Стоящий внизу — это преступный чиновник Се Чжунцзюй?

С е  Я о х у а н ь. Я получил указ инспектировать Цзяннань и всеми способами содействовать исполнению высочайшей воли. Нарушений я не допустил никаких и вины за собою никакой не знаю.

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Ты наказал палками сына сановника У, обезглавил Цай Шаобина, безвинно выставив их на позор, и еще говоришь, что ни в чем не виновен?

С е  Я о х у а н ь. У Хун и Цай Шаобин были алчны и развратны, вина их доказана. Так что они не были, как вы выражаетесь, безвинно выставлены на позор.

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Ты что же, не знаешь, что У Хун и Цай Шаобин — близкие родственники придворных вельмож?

С е  Я о х у а н ь. «Когда дети знати нарушают закон, их наказывают наравне с черным народом»[46]. Я, недостойный, получил устное распоряжение Совершенномудрого: «Если кто-нибудь захватывает чужие поля и жесток к простому народу, то будь он хоть богач, хоть заслуженный вельможа, не знай пощады». Неужели почтенный ван У об этом не знает?

У  С а н ь с ы. Се Чжунцзюй, до чего же лукавые твои уста! Наш суд разведал, что ты воровски укрыл у себя убийцу Жуань Хуа, имел связи с разбойниками с озера Тайху. Следы мятежа совершенно явные. Ты еще смеешь спорить?

С е  Я о х у а н ь. Муж долга Юань Синцзянь после того, как погубили его отца, сменил имя на Жуань Хуа и скитался по рекам и озерам, не зная ни минуты покоя. Я глубоко уважаю этого человека и совершил с ним обряд братания, а всю его историю уже доложил Совершенномудрому. Где же здесь «воровское укрывательство убийцы»? Лишили простой народ принадлежавших ему наделов богачи и власть имущие. У людей не стало родного крова, и многие бежали на Тайху. Я, недостойный, осуществляя благой замысел Совершенномудрого, послал человека на острова Дунтин, что на озере Тайху, чтобы он уговорил простых людей возвратиться домой, начать пахать и сеять. Где же тут «связь с мятежниками с озера»?

У  С а н ь с ы. Ты послал Юань Синцзяня на связь с главарем разбойников Ли Дэцаем. Если это не заговор, то что же это такое?

С е  Я о х у а н ь. Юань Синцзянь отправился на озеро Тайху под началом правителя Сучжоу У Цуньхоу. Этот правитель У — почитаемый мною племянник уважаемого вана. И рекомендован он на пост правителя Сучжоу тоже уважаемым ваном У. Неужели же и правитель У тоже подозревается в мятеже?

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Се Чжунцзюй, твоя вина и так чудовищно велика, а ты еще смеешь втягивать в свое дело почтенного вана. Для тебя малые наказания все недостаточны. Эй! Применить к нему пытку «Яшмовая дева, восходящая по лестнице»!

С л у ж и т е л ь. Есть!

С е  Я о х у а н ь. Остановитесь! Я — посланник Мудрого Государя. Ты не смеешь применять ко мне подобные позорные пытки!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы