Читаем Современная китайская драма полностью

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Не надо так беспокоиться, почтенный ван. Показания — их нетрудно подделать, с тех пор как я, ваш подданный, ведаю пыточным делом, у меня многие преступные чиновники умирали под пыткой, не дав нужных показаний, но наш Мудрый Государь не очень-то старался дознаться, в чем там было дело.

У  С а н ь с ы. В таком случае я целиком полагаюсь на сановника Лая.


Входит  У  Х у н. За сценой крик глашатая: «Прибыл Премудрый Государь!» Входит  У  Ц з э т я н ь. Ее сопровождают  о х р а н н и к и, п р и д в о р н ы е  д а м ы, начальник канцелярии Цензората  С ю й  Ю г у н  и  Л у н  С я н ц я н ь  в одежде чиновника пятой степени.


У  Ц з э т я н ь (к У Саньсы и Лай Цзюньчэню). Вы исполнены духа насилия и убийства. По чьему указанию вы допрашивали государственного наместника этой провинции?

У  С а н ь с ы. Ваш племянник исполнен страха, но вспомните, ранее, когда он удостоился лицезреть Государя, он довел до Его сведения, что Се Чжунцзюй запутал нити закона и замышлял неправедные действия. И было в ответ на то от Государя повеление: «Помоги, и мы это обделаем», после чего мы с Лай Цзюньчэнем поспешили в Сучжоу.

У  Ц з э т я н ь. Мы тогда сказали: «Подожди, мы это обдумаем», никто не говорил: «Помоги, и мы это обделаем». Знаешь ли ты, что полагается за такое искажение Наших повелений?

У  С а н ь с ы (на коленях). Ваш племянник тогда ослышался.

У  Ц з э т я н ь. А что с Се Чжунцзюем?

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Осмелюсь доложить Вашему Величеству! Се Чжунцзюй, приехав в Сучжоу, тайно сносился с бунтовщиками, воровски укрывал преступников, скрытно замышлял мятеж, и доказательства его измены добыты Вашими покорными слугами. Он… она покончила с собой, чтобы избегнуть кары.

У  Ц з э т я н ь. Как это «она покончила с собой, чтобы избегнуть кары»? А не вы ли тут замучили ее на допросах?

Л а й  Ц з ю н ь ч э н ь. Осмелюсь доложить Вашему Величеству, нет никаких сомнений, что Се Чжунцзюй покончила с собой, чтобы избежать казни.

У  Ц з э т я н ь. Если это действительно так, то почему все кругом уставлено пыточными орудиями? (Оглянувшись на Сюй Югуна.) Господин Сюй, доставить сюда пыточника!

С ю й  Ю г у н. Пыточника в палаты!


П ы т о ч н и к  входит, становится на колени.


П ы т о ч н и к. Удостоен лицезреть Государя.

С ю й  Ю г у н. Отвечай не мешкая, каким способом был умерщвлен сановник Се?

П ы т о ч н и к. Сановник Се умер во время жестокой пытки «Обезьяна, надевшая шапку».

С ю й  Ю г у н. Записываю твои показания. (Кончив писать.) Можешь идти.


П ы т о ч н и к  уходит.


У  Ц з э т я н ь. Ты наглый лжец, Лай Цзюньчэнь!


Поспешно входит  с т р а ж н и к.


С т р а ж н и к. Докладываю Вашему Величеству: за воротами собрались тысяч десять сучжоуских жителей, они держат над головами подносы с курениями и рвутся к воротам присутствия. Они требуют отмщения за сановника Се.

У  Ц з э т я н ь. Ди Чжиюань и Лун Сянцянь! Выйдите к воротам присутствия и объявите толпе, что Наш двор самым тщательным образом в этом деле разберется. Велите им разойтись, а если не захотят-разгоните.

Д и  Ч ж и ю а н ь, Л у н  С я н ц я н ь. Приказ получен. (Вместе уходят.)

С ю й  Ю г у н. Восходим в зал суда. У Хуна сюда!

Т ю р е м щ и к. На колени!

С ю й  Ю г у н. У Хун! При дворе стало известно, что ты незаконно забрал у народа около двух тысяч му земли. Ты присвоил себе в Сучжоу власть, принадлежащую только Всеблагому Государю, изъял в свою пользу все железо и всю медь, бывшие во дворах у населения, и тем нанес ущерб земледелию. Кроме того, с помощью богатых и сильных ты принуждал жен и дочерей простых людей становиться твоими наложницами. Сановник Се неоднократно увещевал тебя, но ты не только не внял его словам, но еще и вместе с теми же богачами клеветнически обвинил сановника Се в сговоре с бунтовщиками. Признавайся по чести, справедливы ли обвинения.

У  Х у н. Все это в самом деле было, но я прошу высокого сановника ради сохранения чести моего отца освободить меня от наказания.

С ю й  Ю г у н. Если это было так, запиши свои показания. Теперь признание у меня. Каково мудрое решение Вашего Величества?

У  С а н ь с ы (на коленях перед У Цзэтянь). Мой сын еще молод и глуп. Прошу Государя, мою тетушку, оставить сыну его ничтожную жизнь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы