Ц и. Жалел на еду, жалел на себя лишнюю копейку потратить, только и знал, что копить деньги и расширять поместье, а помер — свечку не поставили. Мне тоже тошно, оттого и пришел к тебе.
П е с. У тебя вроде была дочь, как ее звали-то?
Ц и. Сяомэн, они одногодки с твоим Даху, бедняжка моя!
П е с. Твое семя, солоно ей пришлось.
Ц и. Дочь подросла, пора бы замуж.
П е с. Кто ж станет мараться? Зачем вольному и незапятнанному человеку в ярмо лезть? Ладно, давай сюда свою печать…
Ц и. Не дам.
П е с. Человека нет, а его дух упрямый жив.
Д а х у. Не бойся, он не в себе, не узнает тебя.
С я о м э н. А ну как узнает?
Ц и. Тоже не страшно, ведь рано или поздно ты все равно войдешь в этот дом.
Д а х у. Отец, отец!
П е с
Д а х у. Она на базаре.
П е с. А кто это с тобой?
Д а х у. Сяомэн, поздоровайся с папой.
С я о м э н
П е с
Ц и. А на кого должна быть похожа моя дочь?
П е с. Как тебя зовут?
С я о м э н. . . .
Д а х у. Отвечай же…
С я о м э н. Моя фамилия Мэн, зовут Мэнци.
П е с. Так ты дочь Ци Юнняня?
С я о м э н
Ц и. Ну и что, если дочь?
П е с. Я не хочу ее.
Ц и. Ты не хочешь, отец этой дочери хочет.
П е с. Его прикончили!
Ц и. Разве нельзя принять ее в свой дом?
П е с. Между семьей Чэней и семьей Ци в прежней жизни не было добрых отношений, всегда была рознь. Пусть дети уйдут из твоего проклятого поместья и поищут где-нибудь сытное тихое место, их вины ни в чем нет.
Ц и. Да, мой «колпак» не должен перейти ей по наследству!
П е с. Перейдет, тут тебе и небо не поможет! Твоя дочь, даже если она красива и умна, вышла из семьи Ци, и если она породнится с Чэнем, то что будет с домом? Чей он будет, Чэней или опять Ци?
С я о м э н
П е с. А я чем больше приглядываюсь к тебе, тем больше нахожу…
Д а х у
П е с. Разбитым? Из него я пил студеную воду, когда работал в поле, косил, мотыжил… помещик Ци любил нанимать меня на работу, ты не думай, что раз осел у меня грохнулся в колодец, то… ну ладно, мне пора идти.
Д а х у. Куда ты собрался?
П е с
С я о м э н. Даху, разве ты не помнишь? В детстве мы ходили туда, там растут кислые финики, красные гранаты и маленькие, похожие на звездочки, голубые цветы…
П е с. Так ты была там, дочка?
С я о м э н. Угу.
П е с. Вот я иду туда. Я все сомневаюсь, ты правда не дочь Ци?
С я о м э н. Правда.
П е с. Видишь ли, ведь тот тип умер! Бог прибрал его, нет, не Бог, Бог ведает праведниками, ему нет дела до Ци, это владыка ада Яньван послал солдат и генералов, ох, и устроили они тут дебош, трахнули ему дубинкой по башке, башка-то и раскололась…
Д а х у. Папа, а дядя Ли дал согласие на твой переезд на склон Фэншуй?
П е с. Он-то, конечно, он как увидит меня, так расплывается в улыбке, будто что должен мне.
Ц и. Хи-хи…
П е с. Чего смеешься, я еще не кончил…
Д а х у. Но, папа…
П е с. Становись на колени перед нашим домом!
А ты, раз войдешь в наш дом, тоже должна поступать, как он. На колени!
Теперь повторяйте за мной.
Д а х у. Ну… сказал.
П е с. Второе — будем беречь семью, прибирать двор, стеречь дом, заменять в нем старые кирпичи, отдирать старую черепицу и делать новую, ухаживать за домом, как за отцом с матерью. Говорите!
Д а х у. Ну… сказал.
П е с. Помнить о ненависти к семье Ци, не водить знакомства с семьей Ци…
Д а х у. Безумные слова! Сяомэн, тебе уж не отпереться, будем считать, что мы, как жених и невеста, совершили поклон Небу и Земле.
С я о м э н. Мне велят помнить о ненависти к семье Ци, а тебе все шуточки.
П е с. Повторяйте!
Д а х у. Отец, мы не успеем, дядя Ли бьет в колокол, торопит людей выходить на работу.
П е с. Не спеши. Ци Юннянь, слушай…
Ц и. Слушаю.
П е с. Помнить о ненависти к Ци, не водить знакомства с Ци, дочка, говори!