Сожженная земля [СИ]

— Нет, милая, я законнорожденный дворянин. Да еще и королевской крови. Герцоги Регары состоят в ближайшем родстве с Неидами и регулярно вступают в брак с представителями правящей династии. В той суматохе, что творится в нашем славном королевстве, я вполне могу претендовать на престол.

— Помилуй Создатель наше славное королевство. Кто такая Улара?

— О. Здесь начинается самое интересное. Улара — дальняя родственница наших соседей Горун. Ты еще не успела познакомиться с ними?

— Мне не до знакомств. Я прибыла в разгар страды, когда дорога каждая минута. А ты меня отвлекаешь.

— Отвлекаю и еще отвлеку не раз. И ты совсем не против, не надо притворяться. Я вижу тебя насквозь, Эдера.

— И что ты видишь? Что я никогда не перестану ненавидеть тебя, что бы ни происходило с моим телом?!

Кэрдан провел тыльной стороной ладони по щеке Эдеры.

— Как тебе нелегко, моя сладкая принципиальная девочка. Как интересно за тобой наблюдать. Как скоро ты сломаешься? Не забывай, что на моей стороне Вязь. Ты уязвима перед ней точно так же, как я.

Эдера заскрипела зубами от злости. Да как он смеет?! Да что он знает о Вязи?! Ей хотелось измолотить его кулаками, но она прекрасно понимала, чем закончится попытка напасть на него. Она не собиралась делать ничего, что спровоцировало бы его на очередное «отвлечение». Кэрдан смотрел на нее выжидающе, и когда она угрюмо отвернулась от него, продолжил рассказ.

— Вернемся к Уларе. Мать познакомилась с ней на празднике Древа, если не ошибаюсь, в 1431 году. И влюбилась в нее. К тому времени чувства к Эрамии прошли. Я учился у Фаэлон. Она чувствовала себя одинокой и нуждалась в любви. А Улара… Улара сразу распознала ее чувства. Возможно, она распознала их даже раньше, чем сама Иртана. Она была опытной в отношениях с женщинами. И сама спровоцировала Иртану раскрыться ей. Полтора года они переписывались, пару раз Улара приезжала по ее приглашению в Кедари. Потом они стали любовницами и поддерживали тайную связь еще полтора года. А затем Иртана не выдержала и раскрылась мужу.

— И что отец сделал?..

— Ничего не сделал. К тому времени они уже долгое время не жили как муж и жена. У отца была любовница, служанка Гали. Мать поначалу ненавидела ее, но затем приняла и смирилась. В конце концов, она была в выигрыше: Эйдас получал ласку у другой женщины, а не требовал от жены того, что ей было так тяжело давать ему. Эйдас спокойно принял ее признание. И сказал, что она может поступить так, как подсказывает ей сердце. Тогда Иртана сказала, что хочет оставить Кедари, переселиться с Уларой в один из фермерских домиков, если он дозволит им. Эйдас дозволил.

— А ты? Тебе она призналась?

Кэрдан скорчил гримасу.

— О да. Она призналась мне.

— И что ты сделал?

— Выехал в тот же день, как получил ее письмо. Собрал в Арейнате старых знакомых, пообещав им знатное развлечение. Мы приехали в Кедари. Выяснили, в каком из домиков она поселилась со своей любовницей. И сровняли этот дом с землей. Улару изнасиловали на глазах у Иртаны. После чего я велел двоим из парней отвезти девку в Арейнат, нанять повозку до столицы и отправить ее туда. Я предупредил мать, что если она еще хоть раз в жизни встретится с этой шлюхой, или хотя бы напишет ей, та будет умирать долго и мучительно. Я отвез Иртану в Кедари, привел к отцу и сказал, что он слабак и не мужчина, если отпустил жену к шлюхе. К ковырялке. И если они еще раз опозорят наше имя на всю Ремидею, я вернусь и прикончу обоих — отца и мать.

— Почему, Кэрдан? Неужели для человека, способного изнасиловать собственную сестру ради мести, оказалось настолько неприемлемо то, что мать полюбила женщину?! Или дело в том, что она вообще кого-то полюбила, кроме тебя? Если бы она полюбила мужчину, даже твоего отца, собственного мужа, для тебя это тоже было бы неприемлемо?

— Ты угадала. Я слишком привык быть единственным обладателем ее любви. Именно поэтому, — он улыбнулся с мягкостью, которая чудовищно контрастировала с жутким содержанием его рассказа, — я рад, что ты фея. Что между нами существует Вязь. Ты никогда не сможешь принадлежать никому, кроме меня. Ты обречена принадлежать мне.

— Ты действительно чудовище. Перелюбленный ребенок. А вот в твоей матери я ошиблась. Когда я читала дневники, считала ее сумасбродной, глупой, злобной женщиной, которая ненавидела мужа и испортила сына… А она — несчастный человек, которому не дали прожить собственную жизнь. Сначала отец, затем сын. Если бы она имела возможность быть с женщиной, у нее не было бы необходимости обманом выходить за твоего… нашего отца. Пусть она не смогла быть с настоятельницей, она могла бы со временем встретить другую женщину. Как встретила Улару. Только не было бы столько испорченных, искалеченных судеб. Не Иртана виновата, что обманула Эйдаса и испортила тебя. Наше общество виновато, что не позволило ей жить своей жизнью.

Кэрдан пожал плечами.