Спин

– Забирайтесь, – скомандовал Джала.

Он впихнул меня на заднее сиденье машины, и я оказался рядом с Дианой; из-за раны она согнулась пополам и походила на богомолицу.

– Живее, живее!

Сам он уселся за руль.

Я бросил прощальный взгляд на толпу за пеленой дождя. Над ней в завихрениях белого дыма мелькнул предмет размером с футбольный мяч – баллон со слезоточивым газом.

Машина рванула с места.

* * *

– Тут не только полиция, – говорил Джала, когда мы катили по причальному «пальцу». – Полицейские не стали бы дурить. Это «новые реформази», уличное отребье из трущоб Джакарты. Надели правительственную форму – и вперед.

Форма, оружие, еще и слезоточивый газ – все больше газа, клубы которого сливались с клочьями прибрежного тумана. Толпа дрогнула, боковые ряды отступили.

Вдалеке что-то бахнуло, в небо на несколько ярдов взмыл огненный шар.

– Господи! – Джала глянул в зеркало. – Ну что за идиоты?! Наверное, пальнули в цистерну с топливом. Доки…

Мы неслись по причалу, над водой завывали сирены. Теперь толпа испугалась по-настоящему. Началась паника. Тут я впервые заметил шеренгу полицейских: справившись с воротами, они протискивались на территорию порта. Авангард вооружен до зубов, вместо лиц – черные нарыльники.

Пожарная машина выкатила из-под навеса и с воем рванула к ограде.

Мы же промчались мимо череды пандусов и остановились там, где причал ровнялся с рабочей палубой «Кейптаун Мару» – старинного грузового судна под удобным флагом, выкрашенного в ржаво-оранжевый цвет с белыми вкраплениями. Между палубой и причалом установили короткую металлическую сходню; по ней уже взбирались первые минанги.

Джала выскочил из машины. К тому времени, как я помог Диане выбраться на причал (джутовые носилки мы бросили, и Диана шла пешком, тяжело опираясь на мою руку), Джала, переключившись на английский, вел жаркий спор с приземистым человеком, стоявшим у сходни: если не капитаном или штурманом, то не менее авторитетным чином. Физиономия у того была мрачная, зубы решительно стиснуты, на голове сикхский дастар.

– Все решено уже несколько месяцев назад! – говорил Джала.

– …Но в такую погоду…

– В любую погоду!

– …Но без санкции портового управления…

– Нет больше никакого портового управления! Смотри!

И Джала махнул рукой на топливные цистерны у ворот. Жест был задуман как риторический, но в этот момент одна из цистерн взлетела на воздух.

Я этого не видел. Взрывная волна прижала меня к бетону, и я почувствовал, что мне опалило загривок, а потом сверху навалился запоздалый жуткий грохот. Я, как только смог, перекатился на спину. В ушах звенело. Горючее, подумал я. Что они держат в тех баках? Бензин? Керосин? Мазут? Сырцовое пальмовое масло? Наверное, прилетела искра от первого взрыва. Или кто-то из полицейских пальнул не глядя. Я повертел головой в поисках Дианы и нашел ее рядом; она смотрела на меня скорее с удивлением, чем с испугом. Дождя не слышно, подумал я. Зато был слышен другой звук, отчетливый и пугающий, – перезвон металла по бетону и стальной палубе «Кейптаун Мару»; некоторые осколки горели.

– Лежать! – голосил Джала словно из океанских глубин. – Лежать, всем лежать!

Я попробовал закрыть Диану своим телом. Несколько бесконечных секунд горящий металл градом сыпался вокруг нас, с плеском уходил в темные воды вокруг корабля, а потом все прекратилось, на бетон падали лишь дождевые капли – с приджазованным шорохом щеток по тарелкам ударной установки.

Мы с трудом выпрямились. Джала уже заталкивал минангов на сходню, бросая испуганные взгляды на пламя у ворот.

– Не ровен час, еще что-нибудь взорвется! На борт, все на борт, живо, живо, живо!

И он повел крестьян мимо матросов «Кейптаун Мару»: те тушили огонь на палубе и отдавали концы.

Что бы ни творилось на берегу, сцены насилия были сокрыты от нас клубами дыма. Я помогал Диане на сходне, она морщилась при каждом шаге, рана снова потекла, бинты пропитались кровью. Мы поднялись последними; в тот же миг двое матросов начали затаскивать на борт алюминиевую конструкцию: руки на рукоятках лебедок, но взгляды устремлены на берег, на огненный столб.

Под палубой урчали судовые двигатели. Джала углядел нас, подбежал, подхватил Диану под другую руку.

– Мы в безопасности? – спросила Диана, заметив его присутствие.

– Нет, пока не выйдем из гавани.

Над серо-зеленой водой повисла какофония корабельных гудков: все пригодные к плаванию суда направлялись в открытое море. Джала глянул на пристань и оцепенел:

– Ваш багаж!

Он остался в одном из грузовичков. Два исцарапанных пластмассовых чемодана, полные бумаг, препаратов и цифровых данных. Брошены в кузове.

– Спускайте сходню, – скомандовал Джала матросам.

Те тупо уставились на него, пытаясь сообразить, имеет ли он право отдавать приказы. Первый помощник уже удалился на мостик. Джала выпятил грудь и выкрикнул что-то свирепое на языке, которого я не признал. Пожав плечами, матросы опустили железку обратно на причал.

Корабельная машина, готовясь к отходу, взяла басовую ноту.