Спин

– Даже не знаю, что сказать, Тайлер, – вздохнул Колин. – «Иосиф» работает, и я слыхал, что клиника Мэйо в Скотсдейле открыта, но персонала не хватает ни тут ни там. Что касается других больниц, информация противоречивая. Но по-быстрому тебе нигде не помогут, это как пить дать. Людей выгружают у входа: огнестрелы, суицид, аварии, инфаркты – все в кучу. Чтобы отделение экстренной помощи не взяли штурмом, у дверей дежурят копы. В каком состоянии твой пациент?

Я сказал, что у Дианы последняя стадия ССК. Не исключено, что ей вот-вот понадобится искусственная вентиляция легких.

– Да где она умудрилась подцепить ССК? Ладно, неважно, молчу. Я помог бы, будь это в моих силах, честное слово, но наши медсестры всю ночь сортируют пациентов на парковке, так что не стану обещать, что вас возьмут без очереди, даже если замолвлю за тебя словечко. И могу с уверенностью сказать, что врач даже не взглянет на нее в ближайшие сутки. Конечно, если мы столько проживем.

– Да я и сам врач, забыл? Мне всего-то нужно кое-какое оборудование. Капельница с раствором Рингера, дыхательный мешок, кислород…

– Не хочу показаться грубым, но мы тут по уши в крови. Лучше подумай, стоит ли поддерживать пациента с терминальной стадией ССК – с учетом того, что сейчас творится. Если можешь облегчить состояние…

– Я не хочу облегчить состояние. Я хочу спасти ей жизнь.

– Ладно, ладно… Но ты же говорил, что она при смерти. Или я что-то не так понял?

Я слышал на фоне голоса несчастных, требующих его внимания. Общий гул человеческого горя.

– Мне только надо довезти ее живой до места, – сказал я. – Мне нужны оборудование и медикаменты, а не койка в больнице.

– Излишков нет. Если могу помочь чем-то еще, говори. Если нет – извини, мне надо работать.

Мысли мои лихорадочно заметались. Наконец я заговорил:

– Ладно. Колин, подскажи, где взять капельницу с раствором Рингера. Больше ничего не прошу.

– Ну…

– Что «ну»?!

– Ну… Я не должен рассказывать, но у «Иосифа» договоренность с городом на случай ЧП. В северном районе есть медицинский дистрибьютор. Называется «Новапрод». – Он продиктовал адрес и объяснил, как проехать. – Это наш основной поставщик медикаментов и оборудования. Но власти отправили туда охрану. Отряд Нацгвардии.

– Они меня пропустят?

– Если я позвоню и скажу, что ты уже едешь. И если у тебя есть при себе документы.

– Колин, выручай.

– Дозвонюсь – выручу. Связь сейчас непредсказуема.

– Слушай, буду должен. Может, тебе что-нибудь нужно?

– Может, и нужно. Ты же работал в авиакосмической конторе? В «Перигелии»?

– Довольно давно, но да, работал.

– Можешь сказать, долго еще?

Он задал свой вопрос полушепотом, и я вдруг понял, как он вымотался, и как ему страшно, и как отчаянно он сражается с этим страхом.

– Тайлер, когда все это кончится? Так или иначе.

Я извинился и сказал, что попросту не владею такой информацией и вряд ли кто-то в «Перигелии» знает больше моего.

– О’кей, – вздохнул он. – Просто зло берет, когда думаю, что мы через все это пройдем, сгорим через пару дней и так и не узнаем, что это вообще было.

– Я бы очень хотел ответить на твой вопрос. Честное слово.

Кто-то на том конце линии окликнул его по имени.

– А я бы много чего хотел, – сказал Колин. – Ладно, Тайлер, мне пора.

Я снова поблагодарил его и нажал кнопку отбоя.

До рассвета оставалось несколько часов.

Все это время Саймон стоял в паре ярдов от машины, разглядывал звездное небо и делал вид, что не прислушивается к нашему с Колином разговору. Я махнул рукой – мол, иди сюда – и сказал:

– Надо ехать дальше.

Он смиренно кивнул:

– Разобрался, как помочь Диане?

– Вроде того.

Он принял мой ответ, не выведывая подробностей. Но прежде чем пригнуться и влезть в машину, дернул меня за рукав.

– Вон там… Как думаешь, Тайлер, что это?

Он указал на западный горизонт – туда, где ночное небо рассекала слегка изогнутая (градусов на пять в угловом размере) серебристая линия. Словно кто-то нацарапал на черной классной доске здоровенную букву C.

– Наверное, инверсионный след, – предположил я. – От военного самолета.

– Ночью? Так не бывает.

– В таком случае, Саймон, я не знаю, что это. Давай садись, хватит время терять.

* * *

Но мы уложились быстрее, чем я ожидал. Задолго до рассвета добрались до медицинского склада – пронумерованного ангара в мрачном промышленном комплексе. Я предъявил документы нервному нацгвардейцу, несшему службу у входа; тот передал мое удостоверение другому, после чего явился гражданский сотрудник и повел меня по коридорам между рядами полок. Я нашел все, что нужно, и третий нацгвардеец помог донести медикаменты до машины, хотя отпрянул, едва увидев, что на заднем сиденье задыхается Диана.

– Удачи вам, – сказал он, и голос его слегка дрогнул.

Я аккуратно поставил Диане внутривенную капельницу, прикрутил контейнер с раствором к вешалке для пиджака над дверцей, показал Саймону, как следить за подачей препарата и предупредил, что нельзя допустить, чтобы Диана во сне пережала трубочку. (Она не проснулась, даже когда я пронзил ее руку иглой.)

– Она умирает? – спросил Саймон, когда мы выехали на дорогу.

– Сделаю все, чтобы не умерла.