Спиноза и проблема выражения

Тем не менее, общее понятие рискует вмешиваться как некое чудо, поскольку мы не объясняем, как мы приходим к его формированию. Как же оно разрывает сцепление неадекватных идей, на которые мы, казалось бы, обречены? «Общее», несомненно, означает не только что-то общее у двух или нескольких тел, но также и общее в умах, способных формировать идею. Но, прежде всего, Спиноза напоминает, что общие понятия являются более или менее общими во всех умах.^[511] И даже если мы уподобляем их врожденным идеям, то врожденное никогда не избавляло от усилия формирования, необходима causa fiendi [причина возникновения – лат.], чтобы заставить нас переоткрыть то, что дано только в принципе [en droit]. То, что общие понятия пребывают в нас также, как они пребывают в Боге, означает лишь то, что, если мы формируем их, мы обладаем ими также, как ими обладает Бог. Но как именно мы формируем их, при каких благоприятных обстоятельствах? Как мы приходим к нашей способности действовать?

До тех пор, пока мы придерживаемся спекулятивной точки зрения, эта проблема остается неразрешимой. Как нам кажется, есть две ошибки интерпретации, опасные для теории общих понятий: пренебрегать их биологическим смыслом в пользу математического смысла; но главным образом, пренебрегать их практической функцией в пользу их спекулятивного содержания. Итак, эта последняя ошибка находит, может быть, свой благоприятный случай [occasion] в том способе, каким сам Спиноза вводит систему общих понятий. Действительно, в книге II Этики эти понятия рассматриваются с точки зрения чистой спекуляции; следовательно, она излагает их в логическом порядке, который движется от более универсального к менее универсальному.^[512] Но тогда Спиноза показывает лишь то, что, если мы формируем общие понятия, то последние необходимо являются адекватными идеями. Причина и порядок их формирования все еще ускользают от нас; также как и их практическая природа и функция, которые убедительно обнаруживаются только в книге II.^[513]

Верно, что у всех тел есть что-то общее, будь то лишь протяженность, движение и покой. Тела, не согласующиеся и противопоставляемые друг другу, обладают, тем не менее, чем-то общим, то есть крайне общим сходством композицией, которое вводит в игру всю Природу в целом под атрибутом протяженности.^[514] Вот даже почему экспозиция общих понятий – в логическом порядке – осуществляется, начиная с более универсальных понятий: а значит, начиная с понятий, кои прилагаются к телам, крайне разнесенным друг от друга и противостоящим друг другу. Но если верно, что два противостоящих тела имеют что-то общее, одно тело, зато, никогда не может быть противопоставлено другому телу, быть вредным для другого тела через то, что оно имеет с ним нечто общее: «Никакая вещь не может быть дурной через то, что она имеет с нашей природой общего; но поскольку она для нас дурна, постольку она нам противна».^[515] Когда мы испытываем дурное аффективное состояние, грустное пассивное аффективное состояние, производимое на нас не соответствующим нам телом, тогда ничто не наводит нас на формирование идеи того, что является общим в этом теле и в нашем. Противоположный случай, когда мы испытываем радостное аффективное состояние: если вещь является для на нас хорошей в той мере, в какой она согласуется с нашей природой, то само радостное аффективное состояние наводит нас на формирование соответствующего общего понятия. Следовательно, первые формируемые нами общие понятия являются менее универсальными, то есть теми, которые применяются к нашему телу и к другому телу, кое непосредственно согласуется с нашим и вызывает в нем аффект радости. Если мы рассматриваем порядок формирования общих понятий, то должны начать с менее универсальных понятий; ибо более универсальные, применяясь к телам, противоположным нашему, не обнаруживают никакого наводящего принципа в испытываемых нами аффективных состояний.

В каком смысле мы принимаем [термин] «наводить [induire]»? Речь идет своего рода окказиональной причине. Адекватная идея формально развертывается нашей способностью понимать или действовать. Ибо все то, что развертывается нашей способностью действовать, зависит только от нашей сущности, являющейся «врожденной». Но уже у Декарта врожденное отсылало к некоему виду окказионализма. Врожденное активно; но оно может стать актуальным, только если оно – благоприятный случай [occasion] в аффективных состояниях, приходящих извне, в пассивных аффективных состояниях. Следовательно, похоже, что схема Спинозы такова: