Спиноза и проблема выражения

Если рассматривать их происхождение, то общие понятия сами находят в воображении условия своего формирования. Но более того: рассмотренные в своих практических функциях, они применяются только к вещам, которые могут быть воображены. Вот почему они сами, в некотором отношении, ассимилируемы в образах.^[542] Применение общих понятий вообще подразумевает необычную гармонию между разумом и воображением, между законами разума и законами воображения. Спиноза анализирует различные случаи. В книгах III и IV Этики показано, под какими специфическими законами воображения страсть становится более или менее интенсивной, более или менее сильной. Потому, чувство-аффект по отношению к вещи, которую мы себе воображаем, является в себе более сильным, нежели чувство-аффект, какое мы испытываем, когда верим, будто она необходима или неизбежна.^[543] Итак, специфический закон разума состоит именно в том, чтобы рассматривать вещи как необходимые: общие понятия позволяют нам осознать необходимость соответствий и несоответствий между телами. Разум извлекает здесь выгоду из диспозиций воображения: чем более мы постигаем вещи как необходимые, тем менее страсти, основанные на воображении, обладают силой или интенсивностью.^[544] Воображение, следуя собственному закону, всегда начинает с утверждения присутствия своего объекта; затем, оно вызывается [est affectée] причинами, исключающими такое присутствие; оно входит в своего рода «нерешительность», и полагает уже свой объект только как возможный или даже контингентный. Таким образом, воображение объекта содержит принцип своего ослабления по истечении времени. Но разум, согласно своему закону, формирует общие понятия, то есть идеи свойств, «на которые мы всегда смотрим, как на наличные».^[545] Здесь разум удовлетворяет требованию воображения лучше, чем может это делать само воображение. Воображение, влекомое собственной судьбой, вызываемой [affecte] разнообразными причинами, не умеет удерживать присутствие своего объекта. Но разум не довольствуется только лишь относительным уменьшением силы страстей: «что касается времени», то активные чувства-аффекты, порождаемые разумом или общим понятием, являются в себе более сильными, чем любые пассивные чувства-аффекты, порождаемые воображением.^[546] Согласно закону воображения, чувство-аффект является тем более сильным, чем большим числом причин, действующих в совокупности, оно спровоцировано.^[547] Но, согласно своему собственному закону, общее понятие применяется или относится к нескольким вещам или образам вещей, кои легко присоединяются к вещам: оно, таким образом, является частым и живым.^[548] В этом смысле оно уменьшает интенсивность чувства-аффекта воображения, поскольку заставляет ум рассматривать несколько объектов. А также, эти объекты, присоединяемые к понятию, выступают в качестве причин, благоприятствующих чувству-аффекту разума, кое вытекает из понятия.^[549]

Необходимость, наличие и частота суть три характеристики общих понятий. Значит, эти характеристики действуют так, что они неким образом налагаются на воображение, либо чтобы уменьшить интенсивность пассивных чувств-аффектов, либо чтобы обеспечить живость активных чувств-аффектов. Общие понятия пользуются законами воображения, дабы освободить нас от самого воображения. Их необходимость, их наличие, их частота позволяют им упорствовать в движении воображения и отклонять ради собственной выгоды его ход. Не будет преувеличением сказать здесь о свободной гармонии между воображением и разумом.

Бо́льшая часть Этики, а точнее вплоть до V 21, написана в перспективе второго рода познания. Ибо, именно благодаря общим понятиям мы приходим к обладанию адекватными идеями и адекватным знанием о самом Боге. Тут нет условия для всякого познания, но есть условие для нашего познания, ибо мы – конченные существующие модусы, скомпонованные из души и тела. Мы – кто, прежде всего, обладает неадекватными идеями и пассивными аффективными состояниями, – можем отвоевать нашу способность постигать и действовать, только формируя общие понятия. Все наше познание проходит через эти понятия. Вот почему Спиноза может сказать, что даже существование Бога не постигается само по себе, но «о нем необходимо должно заключать из понятий, истина которых столь прочна и незыблема, что не может существовать и быть мыслима никакая сила, которая могла бы их изменить».^[550] То же [признание] имеется и в Этике: первая часть дает нам знание о Боге и обо всех вещах как зависящих от Бога; итак, такое познание само является познанием второго рода.^[551]