Спиноза и проблема выражения

Все тела соответствуют определенным вещам, протяженности, движению, покою. Идеи протяженности, движения и покоя являются для нас самыми универсальными общими понятиями, ибо они применяются ко всем существующим телам. Мы спрашиваем: надо ли рассматривать саму идею Бога как общее понятие, самое универсальное из всех? Многие тексты, как кажется, настаивают на этом.^[552] Однако это не совсем так: наша идея Бога пребывает в тесном отношении с общими понятиями, но не является одним из этих понятий. В неком смысле, идея Бога противопоставляется общим понятиям, ибо последние всегда применяются к вещам, кои могут быть воображены, тогда как Бог не может быть [вещью].^[553] Спиноза говорит лишь о том, что общие понятия ведут нас к идее Бога, что они с необходимостью «дают» нам знание о Боге, и что без них мы не будем обладать таким знанием.^[554] Действительно, общее понятие – это адекватная идея; адекватная идея – это идея как выразительная идея; и то, что она выражает, – это сама сущность Бога. Следовательно, отношение идеи Бога к общим понятиям – это отношение выражения. Общие понятия выражают Бога как источник всех конститутивных отношений вещей. Постольку, поскольку идея Бога относится к таким выражающим ее понятиям, она обосновывает религию второго рода. Ибо активные чувства-аффекты, активные радости вытекают из общих понятий; а именно, они вытекают «в сопровождении идеи о боге». Любовь Бога – это только такая радость с таким сопровождением.^[555] Самое высокое усилие разума – поскольку он постигает общие понятия – состоит, таким образом, в познании Бога и в любви [к нему].^[556] (Но такой Бог, соотносимый с общими понятиями, вовсе не должен отвечать на нашу любовь: бесстрастный Бог, ничего не возвращающий нам назад. Ибо, какими бы активными они ни были, радости, вытекающие из понятий, неотделимы от пассивных радостей или данных воображения, кои, прежде всего, увеличивают нашу способность действовать и служат нам в качестве окказиональных причин. Ибо Бог сам по себе свободен от страстей: он не испытывает никакой пассивной радости и даже никакой активной радости того типа, какой предполагает пассивную радость.^[557])

Вспомним методологические требования Трактата об усовершенствовании: мы не можем начинать с идеи Бога, но мы должны достичь ее настолько быстро, насколько возможно. Ибо, «как можно быстрее» в Трактате представляется так: мы должны были начинать с того, что было позитивным в идее, которой мы обладали; мы старались сделать эту идею адекватной; она стала адекватной, когда была присоединена к своей причине, когда выражала свою причину; но она выражала свою причину, только выражая также идею Бога, коя побудила эту причину произвести подобный эффект. Потому, мы не рисковали вступить в бесконечный регресс от причины к причине: именно на каждом уровне Бог был выражен как то, что детерминировало причину.

Нам кажется неточным противопоставлять в этом пункте Этику и Трактат об усовершенствовании. Как и Трактат, Этика не начинается с Бога как абсолютно бесконечной сущности. Этика не начинается и с идеи Бога как чего-то необусловленного; в этом отношении мы увидели роль первых теорем. У Этики тот же проект, что и у Трактата об усовершенствовании: восходить настолько быстро, насколько возможно к идее Бога, не впадая в бесконечный регресс, не делая самого Бога отдаленной причиной. Если Этика и отличается от Трактата об усовершенствовании, то, следовательно, не сменой метода, а еще менее изменением принципа, но только тем, что Этика находит менее искусственные и более конкретные средства. Такие средства и есть общие понятия (вплоть до V, 21). Мы более не исходим из того, что является позитивным в какой-либо идее, дабы попробовать сформировать адекватную идею: такая процедура не слишком надежна и остается неопределенной. Мы начинает с того, что есть позитивного в радостной страсти; тогда мы побуждаемся на формирование общего понятия, нашей первой адекватной идеи. Затем мы формируем общие понятия все большей и большей всеобщности, конституирующие систему разума; но каждое общее понятие, на своем собственном уровне, выражает Бога и ведет нас к знанию о Боге. Каждое общее понятие выражает Бога как источник компонующихся в телах связностей, к которым применяется понятие. Следовательно, мы не будем говорить, что более универсальные понятия выражают Бога лучше, чем менее универсальные. Более того, мы не будем говорить, что идея Бога сама является неким общим понятием, самым универсальным из всех: поистине, каждое понятие ведет нас к нему, каждое понятие выражает его, будь то менее универсальное или более универсальные. В системе выражения Бог никогда не является отдаленной причиной.