Спиноза и проблема выражения

Между Декартом и Спинозой всегда можно вообразить странное родство. Например, в картезианском определении субстанции («то, что нуждается только в самом себе, чтобы существовать») мы претендуем обнаружить монистическое и даже пантеистическое искушение. Это значит пренебречь имплицитной ролью аналогии в философии Декарта, которой достаточно, чтобы предостеречь против любого такого рода искушения: как и у святого Фомы, акт существования по отношению к сотворенным субстанциям будет чем-то аналогичным тому, чем он является по отношению к божественной субстанции.^[298] И действительно, кажется, что аналитический метод естественно приводит к аналогической концепции бытия; сама его процедура спонтанно ведет к позиции аналогического бытия. Следовательно, мы не удивимся, что картезианство на свой манер обнаруживает трудность, уже присутствующую в самом ортодоксальном томизме: несмотря на свои амбиции, аналогия не умеет освободиться от двусмысленности, с каковой она начинает, и от эминенции, к которой она приходит.

Согласно Спинозе, Бог не является причиной себя в каком-то другом смысле, нежели в том, в каком он – причина всех вещей. Напротив, он – причина всех вещей в том же самом смысле, в каком является причиной себя.^[299] Декарт говорит слишком много или слишком мало: слишком много для Арно, но слишком мало для Спинозы. Ибо невозможно употреблять [словосочетание] «сам по себе» позитивно, все еще используя [словосочетание] «причина самого себя» по простой аналогии. Декарт признает, что, если сущность Бога и является причиной его существования, то лишь в смысле формальной, а не действующей причины. Именно формальная причина является имманентной сущностью, сосуществующей со своим следствием-эффектом, неотделимой от своего следствия-эффекта. Требуется еще и позитивное основание, согласно которому существование Бога не обладает действующей причиной и совпадает только с его сущностью. Итак, это основание Декарт находит в простом свойстве: необъятность Бога, его избыточность или его бесконечность. Но такое свойство может играть только роль правила пропорциональности, или соразмерности, в аналогическом суждении. Поскольку это свойство ничего не обозначает в природе Бога, Декарт останавливается на косвенном определении причины самого себя: о последней здесь говорится в ином смысле, нежели о действующей причине, а также говорится по аналогии с ней. Следовательно, то, чего недостает у Декарта, так это основания, по которому причина самого себя могла бы быть достигнута в самой себе и непосредственно обоснована в понятии [concept] или в природе Бога. Именно это основание обнаруживает Спиноза, когда отличает божественною природу от ее свойств, абсолютное от бесконечного. Атрибуты являются имманентными формальными элементами, конституирующими абсолютную природу Бога. Такие атрибуты конституируют сущность Бога, только конституируя его существование; они выражают его сущность, только выражая его существование, необходимо вытекающее из сущности; вот почему его существование совпадает с его сущностью.^[300] Итак, атрибуты конституируют формальное основание, которое делает из субстанции в самой себе причину самой себя – непосредственно, а не по аналогии.

Причина самого себя, прежде всего, достигается в самой себе; именно при этом условии «в себе» и «сам по себе» обретают совершенно позитивное значение. Отсюда вытекает следующее следствие: причина самого себя не высказывается более в каком-то ином смысле, нежели действующая причина, напротив, именно действующая причина высказывается в том же самом смысле, что и причина самого себя. Следовательно, Бог производит также, как он существует: с одной стороны, он производит необходимо, с другой стороны, он производит необходимо в одних и тех же атрибутах, конституирующих его сущность. Мы обнаруживаем здесь два аспекта спинозистской однозначности, однозначность причины и однозначность атрибутов. В начале нашего анализа нам казалось, что спинозизм был неотделим от борьбы, какую он вел против негативной теологии, а также против любого метода, продолжающегося благодаря двусмысленности, эминенции и аналогии. Спиноза не только разоблачает введение негативного в бытие, но и все ложные концепции утверждения, в которых выживает негативное. Именно такое выживание Спиноза находит у Декарта и у Картезианцев и борется с ним. Спинозистское понятие [concept] имманентности не имеет другого смысла: оно выражает двойную однозначность причины и атрибутов, то есть единство действующей причины с формальной причиной, тождество атрибута так, как он конституирует сущность субстанции, и так, как он подразумевается сущностью творений.