Спиноза и проблема выражения

Следовательно, все происходит так, как если бы каждый атрибут подвергался воздействию [était affecté] со стороны двух количеств, кои сами бесконечны, но делимы при определенных условиях каждое по-своему: интенсивное количество, которое делится на интенсивные части, или на степени; экстенсивное количество, которое делится на экстенсивные части. Следовательно, мы не удивимся тому, что кроме качественной бесконечности атрибутов, относящихся к субстанции, Спиноза намекает на две собственно модальные количественные бесконечности. Он пишет, в письме к Мейеру: «Некоторые вещи… бесконечны в силу причины, от которой они зависят, однако, когда их мыслят абстрактно, они могут быть делимы на части рассматриваемые как нечто конечное. Наконец, некоторые вещи называются бесконечными, или, если Вы предпочитаете, – неопределенными (indefinita), в силу того, что они не могут быть приравнены ни к какому числу, хотя и могут мыслиться большими и меньшими».^[327] Но тогда возникает много проблем: В чем состоят эти две бесконечности? Как и при каких условиях они позволяют себе делиться на части? Каковы их отношения, и каковы отношения их соответствующих частей?

Что же Спиноза называет сущностью модуса, особой или единичной [sngulière] сущностью? Его тезис резюмируется в следующем: сущности модусов не являются ни логическими возможностями, ни математическими структурами, ни метафизическими сущностями, но физическими реальностями, res physicae. Спиноза хочет сказать, что сущность – как сущность – обладает существованием. Сущность модуса обладает существованием, которое не смешивается с существованием соответствующего модуса. Сущность модуса существует, она реальна и актуальна, даже если актуально не существует модуса, чьей сущностью она является. Отсюда концепция Спинозы о несуществующем модусе: последний никогда не является чем-то возможным, но объектом, чья идея с необходимостью постигается в идее Бога, также как и его сущность с необходимостью содержится в атрибуте.^[328] Следовательно, идея несуществующего модуса – это необходимо объективный коррелят сущности модуса. Любая сущность является сущностью чего-либо; сущность модуса – это сущность чего-то, что должно постигаться в бесконечном уме. О самой сущности мы не скажем, что она – возможное; более того, мы не скажем, что несуществующий модус стремится, благодаря своей сущности, перейти в существование. В этих двух пунктах противостояние между Спинозой и Лейбницем радикально: у Лейбница сущность, или индивидуальное понятие [notion], – это логическая возможность, и она неотделима от определенной метафизический реальности, то есть от «требования существования», от тенденции к существованию.^[329] Не то у Спинозы: сущность не является возможностью, но обладает реальным существованием, кое принадлежит собственно ей; несуществующий модус не нуждается ни в чем и ничего не требует, но постигается в уме Бога как коррелят реальной сущности. Ни метафизическая реальность, ни логическая возможность, сущность модуса – это чистая физическая реальность.

Вот почему сущности модусов не меньше, чем существующие модусы, обладают производящей причиной. «Бог составляет производящую причину (causa efficiens) не только существования вещей, но и сущности их».^[330] Когда Спиноза показывает, что сущность модуса не заключает в себе существования, он, конечно же, прежде всего, хочет сказать, что сущность не является причиной существования модуса. Но он также хочет сказать, что сущность не является причиной своего собственного существования.^[331]