Спиритический салон графини Ельской

– Кажется, вы не поняли, – сообщил Ранцов с напускной любезностью.

Когда спина Власа Михайловича надёжно укрыла её от взора и посягательств Измайлова, графиня сделала вздох. Лёгкий. Спасительный. С отрезвляющими мотивами спирта, лекарств и горячего шоколада.

– Я не спрашивал у вас разрешения, – договорил он с насмешкой, не глядя на Андрея Яковлевича.

Всё это время, сдвинув брови в одну хмурую линию и повернув голову, он смотрел только на неё.

Не дожидаясь ответа на свои слова, Влас жестом пригласил графиню взяться за его локоть и покинуть кабинет.

* * *

Сиденья в экипаже князя Ранцова отличались от прочих размерами и необычайной мягкостью. Марии стало спокойно. Больше не было дум о побоях, посторонних семейных распрях, о том, что ей надлежит сделать. Было только здесь, только сейчас. Она и Влас Михайлович.

– Спасибо, – выдохнула графиня, когда мужчина забрался следом, сопроводив это приказом трогаться.

Князь пожал плечами, решив, что она благодарила за помощь в процессе несколько неуклюжего залезания на ступень кареты.

– Обычная вежливость.

– Я подразумевала другое. То, что вы сделали в особняке.

– Не стоит. Я всего-навсего взял на себя ответственность за поспешные выводы.

Отрицай не отрицай, но он ей помог, да ещё и добровольно, а потому, кивнув, Мария решила не продолжать попытки поддерживать напряжённую беседу и сделала вид, что собирается вздремнуть. Получалось скверно. Кожу жгло под серым свинцом чужих глаз. Влас бродил по её лицу взглядом, будто по залу с занимательными вещицами. Обнаружив, что она тоже наблюдала за ним сквозь прищур, мужчина усмехнулся, а затем и нахмурился.

– Андрей Яковлевич сделал нечто дурное? Что-то, что показалось вам оскорбительным?

– Ничего такого, – ответила Мария, помедлив.

Графиня замечала прежде и убедилась в этом вновь: невзирая на неприязнь, Влас Михайлович не желал ей зла. То, как два этих обстоятельства сочетались с удивительным спокойствием, восхищало и в равной степени интриговало.

Князь фыркнул, показывая, что не верит её словам.

– Клянусь, что не стала бы молчать, – настаивала она.

Очевидно, такой ответ вполне устроил их обоих.

В какой-то миг полутьма и успокаивающее покачивание погрузили графиню в настоящую дремоту, как то часто бывало в дороге. Однако ржание породистой лошадки и ухабы, типичные для этой местности, хорошенечко встряхивали сидящих в карете и не давали заснуть слишком глубоко.

Влас Михайлович продолжал сидеть с завидной невозмутимостью, тогда как её саму мотало из стороны в сторону, а на особо крупных кочках и вовсе подкидывало. Дошло до того, что графиню попросту выбросило вперёд, прямо в ноги князю.

Длинные и сильные руки удержали Марию за предплечья, не дав упасть. Она запрокинула голову и осознала, что уже попадала в подобное положение: в доме Волковых, в институте, да и, впрочем, оказывалась в нём всякий раз, когда они с князем стояли рядом. Ей часто приходилось взирать на него с этого угла – снизу вверх.

– Ваша светлость…

Звук её голоса разбил купол оцепенения. Опомнившись, мужчина помог Марии вернуться обратно на сиденье. До дома графини дорога прошла в гробовом молчании.

Глава 11 Могила, хранящая секреты

4. Призраки способны передавать медиуму свои мысли, эмоции, страхи – всё, чем они жили когда-то.

5. Требуется время, чтобы полностью освободиться от их влияния.

Вопросов оставалось немало, однако Мария лист за листом пополняла главы в своей книге под названием «Бытие медиума, решившего пошутить, но что-то пошло не так». При этом возвышенное «Почему я?» волновало куда меньше приземлённого «Как это может пригодиться?». Поскольку до сих пор на неё сваливался град исключительных забот, не несущих за собой никакой денежной выгоды.

Покинув особняк Измайловых, графиня отодвинула жалость и чувство справедливости, которые взыграли в ней. Осколки истерзанной жизни Лидии Семёновны царапали ей стопы, но Мария продолжала придерживаться собственных правил поведения для всех неоднозначных неурядиц: остудить голову, взвесить все риски, оценить собственные возможности и только после – ввязываться в переплёт.

Она могла бы разойтись с Андреем Яковлевичем мирно. Дать ему то, что он хочет. Забрать то, что хочет сама. Мария перевернулась на бок. Пальцы скользнули к маленькой книжечке, что лежала на расстоянии вытянутой руки. Коснувшись зыбкого корешка, графиня с шумом вытолкнула воздух из груди, отдёрнула ладонь, подтянув к себе, и смяла ткань ночной сорочки. «Если прочту, придётся взять ответственность».

Мысль об ответственности напомнила Марии про светлейшего князя, вернее, про их последний разговор.

– Утро вечера мудренее, – в конечном итоге прошептала она себе под нос и закрыла глаза.

* * *