Спиритический салон графини Ельской

Девочка отложила кукол и подбежала к нему, цепляясь за рукав его домашнего халата. Она заискивающе потёрлась горячей щекой о его ладошку и глазками размером с блюдце стала просить исполнить то, чего ей так хотелось.

А за окном не переставали сверкать молнии. Рёв ветра клонил ветви любимой яблони маменьки. Шлёпанье капель разносилось по детской в ритме вальса. Землистый запах, промозглые порывы и ледяной дождь – три составляющие, которые не воспринимались Настёной как доводы против прогулки.

– Ладно, – сдался Влас, приготовившись промокнуть, закоченеть, но всё же осчастливить сестру.

«Если бы я только не согласился… если бы узнал раньше…» У него были тысячи этих «если».

– Так, значит, тётя поддержала твой выбор? – задал вопрос Ярослав, как бы невзначай поглядывая на него.

Влас отпил крепкого чаю и нехотя прислушался к разговору.

– Я знал, что она желала иного. Но набрался смелости и попросил, даже не надеясь, а она согласилась. – Мальчик передвинул пешку и улыбнулся своим же словам.

От упоминаний о каких-либо положительных чертах характера этой особы состояние души Власа, и без того безрадостное, омрачалось вдвойне.

– На самом-то деле она очень добрая. Просто не любит этого показывать, – шёпотом признался Илья, но неожиданно обострённый слух Власа это уловил.

«Добрая, как милая гадюка, которую случайно спутал с ужом, – усмехнулся Влас. – Впрочем, – продолжил он рассуждения, – вероятно, для кого-то она и впрямь может таковой казаться. Если этот кто-то представляет для неё интерес».

Весь оставшийся вечер прошёл в детских восхищениях графиней и подшучиваниях Ярослава, который отчего-то решил, что Влас спал и видел, как бы разузнать о её жизни побольше.

* * *

Заплетая косу, она с тоской подметила, что волосы стали тоньше. Волосинки, точно медные проволоки, опутывали зубчики деревянного гребня, который когда-то брат сделал для неё своими руками. С того дня утекло столько воды, что иногда ей казалось, будто она и вовсе всё выдумала.

Однако в сновидения, что по большей части были беспокойными, таки проникали воспоминания, в существовании которых Мария не сомневалась. Многие из них можно отнести к безобидным или даже приятным. Например, ей снилось, как на устах брата, не запачканных алкогольной отравой, распускалась заботливая улыбка. Да, тогда он ещё чувствовал себя старшим братом и вёл себя соответствующе, а не пытался перекинуть все заботы на её плечи.

Впрочем, когда всё только-только начало меняться, Мария даже хотела помочь. Сначала это были уроки: она прописывала за него буквы, переводила тексты с латыни, заучивала вместе с ним поэмы. Потом посыпались просьбы иного характера. Мария могла вести за него переписки или выполнять поручения отчима. «Пускай, – думала она. – Мне ведь совсем несложно». Поступая так, Сергей хотя бы не смотрел на неё как на пустое место. Как сталось после, когда он покинул дом и приезжал только на выходные или праздники.

Со временем Мария смирилась и с братским безразличием, и с тем, что ею пользовались, и даже с незрелой натурой маменьки, которая вела себя так, словно у неё не было детей. Привыкнуть можно ко всему. И она привыкла. Свыклась с ощущением, что должна давать что-то взамен, чтобы её заметили. Она считала так и по сей день, за тем исключением, что с возрастом к этому правилу добавилось осознание – не за всяким вниманием стоит гнаться.

Задув свечи в канделябре, графиня скользнула под одеяло, чувствуя, как по всему телу рассыпались мурашки. Постель не спешила прогреваться. Мария засыпала с мыслями, что такой холодной ночи у неё не было никогда.

Глава 14 Сердце красавиц склонно к безумствам

Графиня на время обратилась мышкой: маленькой, незаметной и тихонькой. С другой стороны, Илья, утомлённый охотой и новыми впечатлениями, спал крепко, не показывая ни малейших признаков того, что заметил её присутствие.

Она встала на рассвете, когда зорька едва пробилась сквозь морозный узор на стекле. Предстояло сделать многое до обеда, но, прежде чем покинуть усадьбу, она потворствовала своей слабости и заглянула к племяннику.