Спиритический салон графини Ельской

Уняв волнение детской безмятежностью, Мария неторопливо, пятясь спиной, вышла и притворила дверь. Удовлетворённо выдохнув, она обернулась – рот приоткрылся в немом восклицании от неожиданности.

– Доброе утро! – бодро произнёс старший Ранцов с извиняющейся улыбкой.

Переведя дух, Мария прислушалась к звукам в детской и, убедившись, что они не разбудили Илью, проворчала:

– Доброе.

От Ярослава Михайловича веяло цветочным благоуханием, словно, перед тем как покинуть спальню, мужчина не поскупился и нанёс духи на все открытые участки кожи и, возможно, совсем немного на одежду. Принюхавшись, она вдруг поняла, что запах напоминал вовсе не цветок, скорее варенье – сладкое, розовое и густое.

– А вы ранняя пташка, графиня. Или вас допекает бессонница? – участливо поинтересовался он, придерживая её за локоть, пока они спускались по лестнице.

Окончательно расслабившись в его обществе, она даже позволила себе пошутить.

– Допекает, да вот только не та, о которой подумали вы.

Ярослав Михайлович закинул голову. Острый кадык задёргался от смеха, и Мария поймала себя на мысли, что ей впору вручать царскую грамоту – за последние сутки она сумела рассмешить обоих Ранцовых.

– Читал несколько её статей. Занятная эта Бессонница, правда?

– Её? Полагаете, их пишет женщина?

– Кто же ещё смог бы так красиво обращаться со сплетнями?

И хоть сама формулировка графине не пришлась по душе, в чём-то Ярослав Михайлович был прав. Какой-то смутный образ возник в голове, но хвататься за него она не стала. Сейчас нужно подумать о другом, поэтому она не преминула обратиться к мужчине с просьбой выделить ей коня.

– Уезд славится своими платками. Я хотела бы купить несколько в подарок тёте и няне.

– Поедете одна?

– Расстояние небольшое. Я в подходящей одежде. – В подтверждение слов она обвела руками чёрную шерстяную амазонку. Обычно один край юбки делался слишком длинным, другой – чуть короче, однако ткань неизменно должна была полностью скрывать ноги. Перед поездкой Мария попросила портных сделать крой более удобным и обязательно с вырезом под правым коленом. Это позволяло ей не только меньше путаться при подъеме на лошадь, но и дарило возможность прокатиться верхом, даже если не было дамского седла. – Кроме того, заверяю, я неплохая наездница.

– В таком случае дадим вам коня Власа. Он у него спокойный мальчик.

Графиня оторопела.

– Князь не будет возражать?

– Конечно нет!

Ярослав Михайлович подозрительно притих, словно обдумывал в голове что-то недоброе. Её начали одолевать сомнения, но, как по волшебству, мужчина отмер и вновь убедительно произнёс, растягивая звуки:

– О-о-определённо нет.

«Нет. Определённо. Ни в коем случае», – с угрозой высказывал свою точку зрения князь в голове Марии.

* * *

Конь вёз её неторопливой трусцой. Покачиваясь в седле, Мария осматривала бескрайние просторы. Безобидный морозец склеивал ресницы, ложился на открытый лоб и щёки, но графиня наслаждалась и этим. К тому же замёрзнуть ей не давало тепло животного, которое, как и говорил Ярослав Михайлович, оказалось необычайно послушным и деликатным. Он терпеливо ждал, пока она заберётся на него, дал ей время и на то, чтобы усесться поудобнее, а ещё охотно брал кусочки сахара из рук и даже подставлял морду для поглаживаний. Одним словом, она ему понравилась, в отличие от его хозяина. Вот почему Мария удивилась, когда вместо того, чтобы свернуть направо, конь пошёл в противоположную сторону.

Как бы она ни тянула поводья, упрямство животного переломить не удавалось. Когда он всё ж таки остановился у покатого склона, ведущего к озеру, Мария тяжело вздохнула. Похоже, призраки обладали большей силой, чем она могла вообразить.

Животное отказывалось ступать как вперёд, так и назад, беспокойно мотая головой. Тогда графиня решила спуститься. Скормив ему последнее лакомство, она наказала коню никуда не уходить в надежде, что умное животное так и поступит.

Выверяя шаги, Мария чувствовала, как всё сильнее и сильнее выгибаются её брови. У берега на валуне, приплюснутый конец которого выглядывал из озера, сидела молодая особа. Надо полагать, та самая, устроившая переполох. Грязно-каштановые волосы струились по худенькой спине и выпирающим лопаткам, спускаясь до узкой талии и почти сливаясь с чешуйчатой серой кожей. Что-то напевая, мёртвая вытащила ступню из воды, коей почерпнула ил со дна, и нанесла эту кашеобразную жижицу себе на грудь, впалый живот и бёдра.

Милый, милый, мой родной,
Отчего ж ходишь с другой?
Для чего поёшь ей песни,
Держишь за руку, из мести?
Но тебе верна всегда,
Так для чего эта игра?
Милый, милый, мой родной,
Отчего стал мне чужой?
Для чего кольцо на пальце,
Колокола, венчанье, страсти?
Брось глумиться, избегать,
Дай себя поцеловать…