Спиритический салон графини Ельской

После контакта с призраком у неё вновь разболелась голова. Мигрень методично и выверенно таранила левый висок, словно пыталась вбить туда длинный загнутый гвоздь. Буквы расплывались, но она упрямо сосредоточилась на закорючках. Почти у всех упомянутых мужчин имелись семьи. Вероятно, стоило кому-то проявить к духу интерес и зайти в воду, как она тут же карала их за дурные помыслы. Выходит, всё же цель – это изменщики?

– Полагаю, у секретаря была супруга?

Городничий поперхнулся, выпустив трубку изо рта, и недовольно уставился на гостью, будто бы это она отобрала её силой.

– Никак нет. Ни жены, ни детей, ни даже собаки. Только работа да друзья.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Мария, устало массируя висок. Намётки версии и те рассыпались пылью по ветру. – Вспомните, не жила ли в уезде молодая особа, что утопилась?

– Была такая, – кивнул мужчина и выпустил несколько колечек в воздух.

Крепкий табачный запах долетел и до Марии. Отмахнувшись от желания запустить руку в табакерку, она продолжила выпытывать подробности о той самой девице:

– Как звали её жениха? Не ругались ли они? Из-за измен, к примеру.

– Не было у неё жениха.

«Да они издеваются», – подумала графиня, отодвигая от себя бумаги. Какой теперь от них толк?

– Выкладывайте всё, что знаете.

– С такими замашками вам впору быть императрицей.

– А с вашими – впору болтаться на виселице, – не преминула ответить Мария, грозно сводя брови вместе. – Я пытаюсь помочь, но это не означает, что я обязана терпеть подобное отношение.

Вспомнил ли он о беде уезда, или его проняла её тирада, а спеси у городничего поубавилось. Мужчина подошёл к окну, поплотнее задёрнул шторы, вновь постучал по деревянному подоконнику и принялся за рассказ:

– Давно то случилось. Совсем зелёным он тогда был. Проживала в их уезде семья одна. Детей уйма народилося: одиннадцать, ни больше ни меньше. Старшие дочки быстро повыскакивали замуж, а когда до средней черёд добрался, закончилось приданое-то. Конечно, можно было бы и так мужа подыскать, вот только не вышла Устинья лицом. Про таких болтали в то время – «ни кожи ни рожи». Может, и до сих пор так людей судят. Покуда ему, маленькому городничему, о таком помышлять?

Графиня попросила его не отвлекаться. Недобро бросив на неё взгляд, он всё ж таки продолжил:

– Был на ту пору в уезде бравый молодец, Гаврилой звать. Работал в кузне. Матушке с батькой помогал. И жил бы себе не тужил, да прилипла Устинья к нему как лист банный. Будто приворожил кто. Не давала она ему прохода ни днём ни ночью. И сколь бы раз ни отказывал ей Гаврила, ни просил, ни умолял, не унималась Устинья. Девок из ревности травила. Истерики закатывала. А как узнала, что тот свататься к другой вздумал, так пробралась к нему домой и зарубила во сне беднягу. И сама следом утопилася.

Не зря не желала графиня браться за это дело. Полно зловещих намёков, да и мрачных впечатлений хватало. И даже способности медиума тут не пригодятся. Графиня не обладала подобной властью: видь духа не видь, говори не говори, а болезненную привязанность утопленницы не излечишь словами и обещаниями.

Не находя иного выбора, Мария распрощалась с городничим и незамедлительно отправилась в усадьбу. Заберёт Илью, погостит у тёти, что-нибудь да придумает. К тому же губернатор и не верил в призраков. Возможно, ей стоит послать ему письмо, убедить, что в уезде нет духов? А там он уже и вовсе забудет про неё.

На открытом воздухе мигрень отступила. Благоприятно на самочувствии сказалось и предвкушение скорейшего отбытия из этих мест. Долгожданное спокойствие заблестело на горизонте.

* * *

Извозчик закончил с починкой экипажа, поэтому, пребывая в хорошем настроении, Мария прошла прямиком в гостиную. Слуги провожали её с печалью во взглядах, но и это не настораживало, покамест дворецкий не передал ошеломляющую весть:

– Ваш племянник занемог.

Не скидывая верхней одежды, графиня ворвалась в спальню и окаменела. Детское личико, раскрасневшееся отнюдь не из-за смущения или неловкости, породило рой недобрых догадок. Она шагнула к его кровати, слишком поздно осознав, что ноги отказываются держать её.

– Графиня! – Ярослав Михайлович подхватил вмиг обмякшую женщину и усадил в плетёное кресло, с которого открывался вид на кровать и Илью, страдающего от лихорадки или гриппа. В те секунды она едва могла сопоставлять признаки и болезни друг с другом.

– Что случилось?

Мария безучастно смотрела в одну точку на стене, говорила ровно и чётко, однако дёргающиеся колени выдавали её с головой. Влас Михайлович, не отходящий от мальчика всё это время, попросил брата сходить за настоем душицы. Графиня не хотела никаких отваров для успокоения, она лишь желала услышать, что сталось с Ильёй.