Спросишь опять - отвечу “да”

“Она любит его” - опять подумала Анна - “И, как большинство людей, уверена в правоте своих слов”.

“В час дня?” - сказала Кейт, открывая дверцу машины.

Только один раз, сказала она себе. Не надо говорить об этом ни отцу, ни матери, ни сёстрам. Это не имело никакого отношения к ним, это связано только с Питером. Плюс, они бы сделали слишком много шума из этого. Они бы этого не поняли.

Где-то гасли фейерверки. Разминка перед Четвертым Июля.

Она поняла, что её знобит, несмотря на душную ночь. Через две недели Анна Стэнхоуп будет обедать в её доме. Это было непостижимо.

И всё же, в минуты, проведённые вместе в машине Анны, она не казалась ей незнакомой. Её профиль. Её длинная шея. Она слышала имя Анны с тех пор, как была в утробе матери. Даже то, как она вцепилась в руль, казалось знакомым - это выглядело почти как встреча с давно потерянным родственником.

И Кейт внезапно поняла, что на самом деле так и есть.

17.

Медицинский совет назначил слушание на сентябрь. До этого Питеру было предписано встречаться с психотерапевтом дважды в неделю.

“Дважды?” – переспросила Кейт, когда он сообщил ей об этом - “Однако”.

Он мог ей сказать, что визит назначили раз в неделю, а второй раз ходить без её ведома. Но не хотел лгать.

Ему дали две недели больничного, потом две недели отпуска, а когда он вернётся на работу, его отправят в другой участок. И тогда до слушания останется всего несколько недель.

“Но я не понимаю” - продолжала спрашивать Кейт - “Для чего слушание? В чем проблема? Если дежурный начальник подписал протокол на месте происшествия, и никто не пострадал. Я не понимаю, почему нужно слушание”.

Днём и ночью Питер мог догадаться по выражению её лица, что она пыталась это понять. И она была права в своих подозрениях. Только он знал, насколько эти часы в больнице изменили ситуацию.

У него уже была дисциплинарная запись в личном деле за явку на службу с перегаром.

Адвокат юридической помощи оформил жалобу заместителю начальника, и на следующий день Питеру позвонили. Он объяснил заместителю начальника, что поехал на обед в Олд Таун, встретился там с другом, и это было всего раз.

Замначальника сказал, чтобы это больше не повторилось. Он также сказал, что до этого тоже чувствовал запах алкоголя от Питера, но решил, что ему это кажется, а теперь не был в этом уверен.

Возможно, Питер мог обжаловать эту запись, но он погасил пропущенные дежурства отпускными днями и больше никогда никому об этом не говорил.

На самом деле он заехал в Олд Таун на одну рюмку, потому что ему там нравилось, и он всё равно проезжал мимо. Бармен дал ему вторую. Но что такое две рюмки для стокилограммового мужика?

После встречи с замначальника, Питер задумался о том, любят ли его на работе. Его повышали в должности, его уважали, но нравился ли он им?

У него была репутация всё делать по закону. Он ходил на вечеринки и покупал выпивку коллегам, но держался особняком. Он предполагал, что именно о нём могли говорить: он никому не звонил в выходные, не приглашал сослуживцев на шашлыки, не помогал организовывать бейсбольные матчи.

Иногда на планёрках, прежде чем все успокоятся, он вставал перед комнатой и несколько секунд шуршал документами, прислушиваясь к тому, что говорят.

Это напоминало ему растяжки перед тренировкой в Датч Киллс - шум голосов вокруг него, как журчание реки на мелководье.

Офицер Варгас помог офицеру Фишеру с ремонтом ванной, и Питера больше поразила не сама помощь, а то, что они так легко пускали друг друга в самые интимные части их домов. Некоторые из них вместе ездили в отпуск, по выходным на Лэйк-Джордж или Лонг-Бич. Их дети знали друг друга. Жены разговаривали по телефону.

Это чересчур, думал Питер. Он приходил на работу, а потом ехал домой. Он был хорошим полицейским в том смысле, что присматривал за своими парнями, а они присматривали за ним. Но он был просто полицейским. Интересно, что они говорят о нём за закрытыми дверями?

Он никогда не задумывался об этом раньше.

Его отец говорил, что единственное различие между ним и Фрэнсисом Глисоном заключалось в том, что по какой-то причине люди любят ирландский акцент, поэтому они просто в восторге от этого парня.

Даже когда Фрэнсис находился на реабилитации, а Брайан регулировал движение на перекрёстке, он придерживался своей теории: люди просто любили Фрэнсиса Глисона. При этом он поднимал руки вверх, как бы сдаваясь, показывая, что не может понять, почему его не любят так же.

Питер рассказал Кейт только то, что его направили в больницу, чтобы провериться - как и любого другого полицейского после стрельбы из табельного оружия.

Он не упомянул, что когда медсестра смотрела, не повреждены ли его барабанные перепонки, он не мог перестать дрожать. Всё его тело тряслось.