Спросишь опять - отвечу “да”

“ В этом проблема” - говорила Кейт по этому поводу - “Ты отец. Думаешь, я когда-нибудь осмелилась бы сказать отцу переключить канал? “

Но зачем беспокоиться, когда можно просто спуститься в подвал, где никто не станет карабкаться на него или прыгать на подушку рядом, где она не увидит его, сидящим у телевизора, чтобы спросить, заплатил ли он за газ, как обещал.

Иногда, с самого момента, как он парковал машину у дома, Питер чувствовал себя несвободным. Иногда он слышал, как дети ссорятся, ещё до того, как открывал дверь. Тогда он стоял на крыльце, просто слушая их.

Надо было подрезать кусты. Фрэнки, возможно, понадобятся очки. Страховка это покрывает? В квитанции от кредитной карточки перечислены покупки, которые Кейт не могла вспомнить. Сорняки заполонили огород. Налоги растут. Она просила его проверить водосток. И чем больше она предлагала просто вызвать кого-нибудь, тем больше он чувствовал себя виноватым.

“Тебя это не беспокоит? Что это всё и есть жизнь? “- спросил Питер её однажды, много лет назад. Она держала Молли на руках и качалась взад-вперёд, пытаясь успокоить её.

“Что?” - переспросила она, пытаясь перекричать Молли - “Повтори, я не слышала”.

Конечно, он не стал это повторять. Всякий раз, когда няня не могла прийти, она проводила целый день в лаборатории с Молли, привязанной к груди.

Но сейчас всё было по-другому, он сразу это понял. Это выглядело официально. Как вмешательство в личную жизнь.

Она репетировала эту фразу с утра: “Если ты так хочешь выпить, почему бы не сделать это за столом? Почему не выпить со мной? Я не против бокала вина. Зачем заниматься этим в одиночку? Ты иногда остаёшься там на всю ночь. Почему?”

Питер не мог ответить ни на один из этих вопросов. По правде говоря, он и сам не знал почему. Но Кейт никогда не примет это за ответ. И если он вообще ввяжется в эту дискуссию, она будет давить, настаивая на логическом объяснении.

Весь вечер он понимал, что у неё что-то на уме, и от этого ему хотелось надеть пальто и уйти на несколько часов. Когда она увидела, что он всё равно раздражён, то решила пойти ва-банк.

“И где два ящика, которые пришли в прошлом месяце из винного клуба? Это был бонусный месяц. Я даже не открыла коробки” - поинтересовалась Кейт.

“Если ты уже знаешь ответ, то зачем спрашиваешь меня?”

“Я хочу, чтобы ты мне сказал, что выпил два ящика вина за две недели. Я хочу, чтобы ты сам это услышал, когда произнесёшь вслух” - и добавила - “ В дополнение ко всему прочему”.

“Кейт, отвали” - сказал он вместо этого, и кровь отхлынула с её лица, как будто он ударил её.

Она опустилась на стул и с недоумением уставилась на стену. Из гостиной доносились звуки черепашек-ниндзя.

Раньше Питер никогда с ней так не говорил. Он сразу же пожалел об этом. Он вообще так не говорил. Ни с одной женщиной. Особенно со своей женой. С Кейт - человеком, которого он любил всю жизнь.

И как всегда в первые минуты после ссоры, он повторял одно и то же. Что он отвечает за себя с четырнадцати лет. Он без посторонней помощи закончил школу и академию. Поднялся в звании. Никогда не делал ничего плохого. Никогда не опаздывал с документами. Получал хорошую зарплату. Когда мог, работал сверхурочные.

Она когда-нибудь работала сверхурочно? Не то чтобы он мог вспомнить. Дети, говорила она. Она должна была забрать детей, быть с ними дома, отвезти их на матчи и вечеринки по случаю дня рождения, а также к педиатру, продолжить обучение и получить степень магистра, чтобы заработать двухпроцентное повышение зарплаты, которое заранее было потрачено на дополнительный уход за ребёнком, чтобы она могла посещать эти занятия.

Питер извинился за свои слова. Он извинился там же, на месте. И ещё сотню раз в последующие часы. Когда после всех этих извинений Кейт всё ещё не выразила сочувствия, он сказал, что было несправедливо с её стороны так орать на него, когда он не сделал ничего плохого.

“Орать?” - сказала Кейт, наконец поворачиваясь к нему - “Кто орал? Я хотела поговорить с тобой о том, что меня беспокоит”.

Она вздохнула. Они оба знали, что если подождать, то через несколько дней всё успокоится. Они не смогут так долго молчать.

“Кроме того” - сказала она - “Мы оба знаем, что ты злишься только тогда, когда знаешь, что ошибаешься”.

Она смотрела на него спокойно, ясными глазами: “Я ненавижу ссориться. Я должна тебе кое-что сказать, и я хочу, чтобы ты внимательно выслушал, Питер. Я не собираюсь так дальше жить”.

“Что это значит?”

“Это значит, что у меня и детей есть варианты”.

“Но что это значит?” - переспросил Питер.

Она больше ничего не сказала, и он больше не спрашивал. Но вдруг совершенно ясно увидел, как открылась дверь, о существовании которой он даже не подозревал, и она уходит в неё, держа за руки детей.

Иногда он пытался вспомнить начало их совместной жизни. Их годы в квартире, а потом первые годы в доме. Воспоминания казались слишком сладкими, чтобы быть реальными.

Разве они когда-нибудь ссорились? Наверное. Но он не мог вспомнить ни одного случая.