Спросишь опять - отвечу “да”

“Причина чего?” - спросил Питер.

“Пойдём в дом? Давай высохнем и поговорим”.

“Нет. Просто скажи. Причина чего?

“Я не знаю. Я просто пыталась представить, что совершила ужасную ошибку и больше никогда не увижу Фрэнки. Что больше стоит - хорошее или плохое?”

“Не видеть меня - был её выбор, а не мой”.

“Теперь, похоже, она сделала другой выбор” - упорствовала Кейт.

“Значит, я должен пустить её обратно в свою жизнь? Мне почти сорок лет. Прошло двадцать три года с тех пор, как я её видел. Двадцать три года. И она не интересовалась ни мной, ни нами все это время”.

“Что ж ...” - Кейт оглянулась на дом и не завершила свою мысль.

“Что? Ещё какие-нибудь сюрпризы?”

“Нет”.

“Как ты собираешься объяснить это своему отцу?” - спросил Питер.

“Я не говорю, что могу простить то, что она сделала с моим отцом” - сказала Кейт - “Но сейчас я могу отделить это от того факта, что она твоя мать. Так же как я - мать Фрэнки и Молли. Это всего на час, потом она уедет. Просто я думаю, что она любит тебя, Питер. И ещё я думаю, что встреча с ней поможет тебе”.

Он слушал каждое слово, а когда она закончила говорить, снова пересёк двор. Впервые за многие годы он лёг спать раньше её.

Время от времени он внезапно просыпался, полностью дезориентированный, но меньше чем через полсекунды понимал, что рядом с ним лежит Кейт.

Просто теперь она казалась ему незнакомкой, и всё в ней - профиль лица, волосы, разбросанные по подушке - выглядело чужим. Не только чужим, но и пугающим в фальшивой узнаваемости.

Как в одном из тех фильмов, где человек просыпается в другой семье, и никто не верит, что он не тот, кем кажется.

“Ты не спишь?” - прошептал Питер. И хотя Кейт не ответила, он был уверен, что она не спит.

Внимательно разглядывая её, он почувствовал прилив любви. В каком отчаянии она была, чтобы позволить его матери прийти к ним домой. Как он хотел, чтобы Кейт просто отослала его мать прочь и больше никогда не упоминала об этом.

“Кейт?” - сказал Питер - “Эй, Кейт?”

“Да?” - прошептала она с закрытыми глазами.

“Помнишь, когда я залез на телефонный столб?”

Кейт лежала тихо - может, пытаясь вспомнить, а может, снова заснув.

“Должно быть, это было лето, потому что я был в шортах. Нам было девять или десять лет.

“Не помню” - сказала Кейт.

На протяжении многих лет, когда Питер вспоминал что-то, чего не помнила Кейт, она всегда отвечала ему, что он ошибся, что её там не было, что он её с кем-то путает.

До тех пор, пока Питер не напоминал: ты была одета в то и то, это был твой фрисби, это была моя шахматная доска.

Они давно поняли, что память - это объект, который окрашивался, подстригался и промывался столько раз, что выглядел почти неузнаваемым для всех, кто там был.

Постепенно шум в голове Кейт успокоился, за исключением маленького колокольчика, который прозвенел откуда-то издалека.

Она вспомнила, как сидела на бордюре возле своего дома и бросала палочки в решётку канализации. Потом пришли другие дети, и кто-то предложил взобраться на телефонный столб.

“Кажется, я вспомнила” - сказала она сейчас.

“Там же не за что держаться” - сказала она тогда.

“Я могу это сделать” - сказал он.

Обычно что-то подобное делала Кейт. И сейчас Питеру стало интересно, не пытался ли он в этот момент быть больше похожим на неё.

Он начал с того, что разбежался и запрыгнул на столб - так высоко, как только мог. Затем, повисев на нём несколько секунд, он начал извиваться как червяк, крепко обхватив столб руками, и поднимал колени, сжимая столб бёдрами, чтобы подняться выше.

Она первой начала скандировать: “Пи-тер! Пи-тер!”

Они все болели за него.

Питер остановился, когда забрался на две трети столба. Его руки устали, и он боялся, что упадёт.

Там, где Кейт стала бы искать оправдание, помеху, или хороший повод вернуться в безопасное место, Питер просто сказал, что боится лезть выше, и никто не посмеялся над ним за это.

Черные провода, натянутые сверху, были почти на расстоянии вытянутой руки.

Он ослабил хватку и соскользнул на несколько футов вниз. Внезапно он остановился и закричал, всё его тело дрожало.

“Помогите!” - выдохнул он сдавленный крик. Он звучал как девочка, и Кейт хихикнула. Нат и Сара тоже были там. Дети Мальдонадо. Кто ещё?

Прежде чем кто-то из них успел среагировать, Питер упал вниз на траву.

“С тобой всё в порядке?” - спросил кто-то, но он лишь тихо стонал, подтянул колени к груди.

На улицу выбежала мать Питера.

“Покажи” - сказала она, стоя на коленях рядом с ним. Питер раздвинул ноги на несколько дюймов, и от его коленей до паха по самой нежной коже его бёдер были десятки заноз.

Кейт провела рукой вверх и вниз по телефонному столбу и скривилась: он был гладким при движении вверх, но шершавым в обратную сторону.

Даже лёжа в кровати в пятидесяти милях и тридцати годах от того места, Кейт чувствовала неровность этого столба на своей ладони. Воспоминание было настолько сильным, что она сжала руку в кулак.