Спросишь опять - отвечу “да”

Конец одного дня и начало следующего наступали для Питера, когда он уезжал из дома на работу. Он выехал из дома примерно в три часа, и всё было нормально до девяти вечера. Согласиться с тем, что он пил в тот день, было бы не совсем правильным.

“Можешь не отвечать” - сказал Бенни.

Докторами в комиссии были два ортопеда и один психиатр. Ортопеды пришли для освидетельствования патрульных, получивших травмы на дежурстве - сломанные ноги, порванные связки. Психиатр ждал его.

Всё началось хорошо. Один из ортопедов спросил, как он себя чувствует в последнее время, хорошо ли спит, правильно ли питается. Когда его ответ показался слишком коротким, они попросили его отвечать поподробней.

Продолжает ли он ходить к психотерапевту? Помогает ли это ему? Как дела дома? Как дети? Жена? Как его жена относится ко всему этому?

Питер напомнил им - наверняка это было где-то в их записях - что Кейт также работала в полицейском департаменте, что она была замдиректора криминальной лаборатории. Они ждали более подробного ответа. Психиатр сверялся с записями.

“Поговорим об алкоголе. Стали ли Вы пить больше с тех пор, как Вас перевели на службу с ограниченными обязанностями? У нас есть заявление от работника больницы, в котором говорится, что Вы пытались заставить своего профсоюзного представителя принести Вам алкоголь в тот вечер. Во время осмотра. Вы не могли подождать, пока осмотр не закончится? От силы час? Два часа?”

Питер прижал руки к бёдрам, чтобы они не дрожали. Он сказал заранее подготовленную фразу: “Это была очень эмоциональная для меня ночь. Думаю, что я был в шоке. Но то, что случилось, не имеет никакого отношения к алкоголю. Тем не менее, если это заставит департамент чувствовать себя более комфортно, я готов начать программу реабилитации. Если, конечно, департамент посчитает это целесообразным“.

“Питер, Вы были в состоянии алкогольного опьянения, когда произвели выстрел?”

“Нет”.

“Считаете ли Вы, что можете выполнять свою работу в состоянии алкогольного опьянения?”

“Нет. Конечно нет”.

Они, казалось, обдумывали его ответы, но вслух ничего не говорили.

“Поговорим о Ваших родителях. Ваш отец работал в полиции, это так? Вы сказали доктору Элиасу, что не видели своего отца двадцать пять лет. И что Ваша мать провела более десяти лет в государственном психиатрическом учреждении в рамках сделки о признании вины”.

Было неприятно выслушивать вопросы, на которые все в комнате уже знали ответы.

“Можете ли Вы описать, что произошло? Тот случай, когда Вам было четырнадцать?”

Питер ожидал этого вопроса. Но теперь, когда его задали, он не мог сформулировать ответ. В любом случае у них в кипе бумаг были все детали. Зачем заставлять его это повторять?

“Двадцать четыре года. Прошло двадцать четыре года с тех пор, как я последний раз видел своего отца. Не двадцать пять”.

“Ваша мать. Её обвиняли в преступлении насильственного характера, не так ли? Она выстрелила в соседа. Вы сказали доктору Элиасу, что она страдала паранойей. В какой-то момент её считали шизофреником, но это могло быть ошибочным диагнозом, так? Насколько хорошо Вы знакомы с её диагнозам и методикой лечения?

“Да” - ответил Питер.

“Что да?” - спросил психиатр.

“Да, это было обвинение в преступлении насильственного характера”.

“Вы поддерживаете с ней контакт? Она всё ещё на лечении?”

“Я видел её недавно, она чувствует себя намного лучше. Уровень медицины сейчас намного лучше, чем тогда”.

“Питер” - сказал психиатр - “Пожалуйста, отвечайте на все наши вопросы. Вы не можете их выбирать на своё усмотрение”.

Питер вздохнул: “То, что произошло тогда - инцидент, о котором вы говорите - это было ужасно, да. Но моя мама была больна и не получала достаточной поддержки дома. Я был ребёнком, поэтому ничего не знал об этом. Мой отец должен был понимать, что ей нужно лечение. В любом случае, мы давно оставили это в прошлом, даже мой тесть. И если даже он смог это сделать, я не понимаю, какое это имеет отношение к моему слушанию”.

“Ваш тесть? Как он связан с этим событием?”

Питер откинулся на спинку кресла. Он никогда не упоминал об этом? За двенадцать недель разговоров с психотерапевтом, он никогда не упоминал этот факт? Наверное, он полагал, что это уже всем известно.

Он почувствовал, как они наклонились ближе, с интересом ожидая ответа: “Отец моей жены. Он был тем соседом. Он - тот, в кого моя мама стреляла”.

Доктора наклонились над своими блокнотами, что-то записывая.

В итоге, они даже не предложили ему выйти из комнаты, пока обсуждали решение. Он должен немедленно уйти в отставку. Ему будут платить до конца года.

Выйдя из комнаты, он увидел Бенни, сидевшего в ожидании решения. Рядом с ним сидел Фрэнсис Глисон.

“Что ты здесь делаешь?” - спросил Питер.

Фрэнсис несколько раз звонил им домой, чтобы узнать, как идут дела, что происходит. Питер не знал, перезванивала ли ему Кейт.

“Я был обязан прийти” - сказал Фрэнсис.

На нём была обычная твидовая кепка, натянутая на лоб. Он был единственным человеком в здании, который не снял головной убор, когда вошёл.

“Как у тебя дела?” - спросил Фрэнсис.