Спросишь опять - отвечу “да”

Джордж задумался, по-прежнему ли он чувствует себя гостем или уже считает его квартиру своим домом. Он никогда не просил повесить на стену плакат или картину. Джордж подумал, что следовало, наверное, на всякий случай, сказать, что это не проблема.

“Было весело” - сказал Питер, бросая сумку на заднее сиденье. Он ночевал с группой бегунов второкурсников, и у него сложилось впечатление, что студенты немного позировали перед ним. Студенты полночи вспоминали, как год назад они напились и побрились наголо.

Они стали расспрашивать Питера о его личных рекордах на дистанции, какие места он занимал в местных и региональных соревнованиях. Когда они услышали его результаты, то сразу замолчали. Один спросил, какого черта он решил выступать за Эллиотт.

“Но” - сказал Питер, когда Джордж выехал на хайвэй - “Я думаю, может быть, мне стоит задержаться в Нью-Йорке на год или два. Разобраться с денежными вопросами перед колледжом”.

Хотя он ещё никому не говорил об этом - ни тренеру Беллу, ни мисс Каркаре - Питер думал, что мог бы поработать с арматурщиками год-два и заработать достаточно денег, чтобы поступить в хороший колледж, не беря кредита.

Джордж долго молчал. Он задавался вопросом, связано ли это с его матерью.

Питер не видел её с тех пор, как она переехала на север штата. Анна не хотела его видеть, но Джордж понимал, что Питер об этом не догадывался. О том, что она официально отказалась внести имя своего сына в список посетителей. На самом деле, она не внесла в этот список ни одного имени.

Джордж не знал, стоит ли сказать ему об этом сейчас или подождать, пока Питер не соберётся уезжать в колледж - и потом либо отговорить его от поездки к матери, либо самому отвезти его туда, чтобы быть с ним, на случай если его не пустят.

Центральный психиатрический госпиталь имел более строгие правила посещения. Он был гораздо больше похож на тюрьму, чем больница в Вестчестере. Может, Питеру было спокойней жить в том же штате, что и она - даже если они не виделись.

Потом Джордж задумался, беспокоится ли Питер, что оставит его одного. Он пытался думать об этом с точки зрения Питера. 18-летний подросток может смотреть только в будущее - трудно представить его, оглядывающимся назад.

Затем Джордж подумал о брате и почувствовал приступ ярости. Он прокручивал свою память на много лет назад, пытаясь найти свидетельства того, что Брайан способен на такую чудовищную степень эгоизма. В тот момент, когда мальчик нуждался в нём больше всего, он увидел фотографию поля для гольфа и сбежал.

Позади, в зеркале заднего вида маячили кукурузные поля и персиковые сады центрального Нью-Джерси.

Питер, который всё равно не ждал ответа, уставился в окно, подперев подбородок кулаком.

К тому времени, когда Джордж заговорил, они выбрались с местных дорог и свернули на Турнпайк.

“Слушай, Питер, я не твой отец и я об этом помню. Но, как я думаю, если ты не воспользуешься таким хорошим шансом, то ты дурак”.

Джордж начал беспокоиться о колледже, полагая, что всё ещё не решено до конца старшего курса. Пока была только осень. Он надеялся, что сможет помочь Питеру оплатить обучение. Но когда поговорил с профсоюзным бухгалтером, оказалось, что он только мог дать Питеру поручительство за кредит.

Джордж и сам об этом догадывался. Он откладывал в банк всё, что мог, делая всё, что должен был сделать годы назад, когда Бренда была с ним. Но знал, что не наберёт денег в срок, чтобы помочь Питеру.

Питер почувствовал, как кровь прильнула к его щекам.

“Что?”

“Ты умный парень, Пит? Такой, как о тебе говорят все эти люди, да? Или ты балбес?”

“Почему ты об этом спрашиваешь?”

“Умный или нет?”

“Наверное, умный?”

“Да, ты умный. Пришло время использовать мозг, которым тебя наградил Бог”.

10.

Фрэнсис решил, что им надо устроить вечеринку.

Буквально за неделю холода перешли в жару. Как и каждый год, все говорили о том, что раньше так не было.

В день, когда ему пришла идея о вечеринке, они открыли окна, чтобы проветрить дом - да так и оставили их открытыми на всю ночь.

Ещё в понедельник Кейт пошла в школу в свитере, а уже к пятнице на ней была какая-то еле заметная вещица с узкими, как шнурки, лямками.

Он даже спросил у неё, не предназначено ли это, чтобы носить под рубашкой, как … но слово бюстгальтер застряло у него на языке. И она об этом догадалась, растянув рот в широкой улыбке.

“Папа, это майка” - сказала она - “Все так ходят”.

“Это не очень похоже на одежду” - сказал он, но она продолжала смеяться и не слушала его.

Он всегда был слишком занят, чтобы замечать подобное, пока росли Натали и Сара, но сейчас у него стало гораздо больше свободного времени. Как будто он прошёл через специальную дверь.

С одной стороны его жизнь состояла из сплошной беготни: пойти в душ, провести бритвой по щекам, выпить чашку кофе, пробиться через дорожные пробки, разобраться с бумагами, мчаться на собрание, потом на другое, искать место для парковки, с кем-то спорить по телефону, запрыгнуть обратно в машину, выскочить в поисках преступника, выехать для ареста, обратно в машину, обратно за кофе, и снова, и снова, и снова.