Спросишь опять - отвечу “да”

Но дома он пил безостановочно. Что не мешало ему вставать на следующий день и уходить на работу. Он был очень пунктуален. Он терпеливо возился с детьми и слушал их бесконечные истории, и корчил им смешные лица, когда кормил с ложечки.

Человек с реальной проблемой, наверное, брал бы больничные. Человек с реальной проблемой не смог бы по целому часа почти каждый день изображать для своего малыша лошадку.

Той ночью, когда Кейт прижимала к ковру бумажные полотенца, чтобы они впитали вино, она вспомнила недавнюю аутопсию на работе.

Мужчина был найден мёртвым среди нагромождения хлама возле 57-го Пирса. Смерть посчитали подозрительной, но на теле не было найдено никаких признаков насилия.

Друзья рассказали, что умерший не был наркоманом. Просто пил много крафтового пива, считал себя знатоком в нём. Но ни вина, ни крепкого алкоголя.

В отчёте о вскрытии патолог идентифицировал расширенную печень с холестазом и острым портальным фиброзом.

“Алкоголик” - сказала Кейт, отрывая взгляд от документов - “Но друзья и семья говорили только о пиве. Думаешь, он пил тайком?”

“Вовсе нет” - ответил патолог, с удивлением глядя на Кейт - “Его бывшая сказала, что он выпивал по восемь-десять банок пива в день”.

“Но ведь не употреблял алкоголь, да?”

“Кейт, пиво - это алкоголь” - сказал патолог.

“Нет, я знаю. Я просто …” - она не могла понять, почему так растерялась от этого.

Кейт успокаивала Молли, пока промакивала салфетками и оттирала пятно на ковре. В то время как Питер храпел рядом на диване под кричащий телевизор.

Её мучал вопрос - действительно ли она понимает, как выглядит алкоголизм.

На следующее утро за завтраком она поняла, что не знает, с чего начать.

Пока Питер ждал когда будет готово кофе, она невзначай спросила, не чувствует ли он похмелье. Она рассказала ему, как спустилась вниз и обнаружила это пятно, которое сначала приняла за кровь.

“Похмелье?” - повторил он, скрестив руки на груди. Она могла чувствовать, как встают волосы у него на голове.

“Ты много выпил”.

Питер выглядел озадаченным. И Кейт могла это понять. Он выпил не больше, чем в любой другой вечер - поэтому для него этот разговор стал неожиданностью. Пока всё изменилось только для неё.

Это произошло, когда она чистила ковёр, и её сердце билось, как будто случилось что-то ужасное. Как будто нечто расплывчатое, парящее где-то на периферии, вдруг обрело очертания.

“Пятно отмылось?” - спросил он - “Потом попробую оттереть уксусом”.

Это была своего рода практическая информация: для пятен от красного вина попробуйте тёплую воду и уксус, а также немного жидкости для мытья посуды.

“Наверное, уже слишком поздно для уксуса” - сказала Кейт - “Питер…”

Он посмотрел на неё так, словно уже знал, что она собирается сказать.

“В последнее время ты стал много пить. Тебе действительно была нужна вторая бутылка вина? Детей надо отвести к няне. Я должна быть в лаборатории к восьми”.

“Я же встал, верно? Я сказал, что отведу их - значит отведу” - Питер потянулся за своей любимой кружкой и кофейником.

Это было правдой. Она знала, что ей не о чем беспокоиться. Он доставит их точно в срок - туда, куда надо.

После этого Кейт стала более внимательно наблюдать за ним, а он стал от этого нервничать.

Он меньше пил, когда Кейт была рядом, но больше, когда она ложилась спать.

Количество выпитого им довлело над ними. Кейт никогда раньше не заглядывала в мусорный бак, но теперь начала это делать. И каждый четверг, когда она утром заглядывала под крышку, мусорка была полна до краёв.

Однажды он увидел, как она это делает. Он смотрел из гаража, наверное, из любопытства - зачем она вышла из машины?

Она указала на мусорный бак и подозвала его: “Это слишком много, Питер. Я уверена, что ты это понимаешь”.

Жизнь следует простой арифметике - дважды два равняется четырём.

Но постепенно, с годами, дети росли, пошли в школу, и она зачастую уже не могла подсчитать баланс.

Он всё ещё спал рядом с ней, если только не был на ночном дежурстве. Они всё ещё готовили стейк по воскресеньям, и ели пиццу по пятницам. Они всё ещё ходили по той же тропинке возле дома, делая то же, что и раньше.

Но в последнее время Кейт чувствовала, как чего-то не хватает - наверное, счастья, думала она - радостного чувства разливающегося где-то глубоко внутри грудной клетки.

То, что они пообещали друг другу, когда поженились, всё ещё было правдой - по крайней мере, для неё. Она по-прежнему хотела прийти домой с работы, поговорить с ним о происшедшем за день, вместе поужинать, вместе пойти спать. Она хотела на выходные посмотреть с ним фильм, может быть, выйти на длинную прогулку, или поужинать в ресторане, увидеться с друзьями. Она хотела, чтобы они просто разговаривали, как раньше. И иногда у них это получалось.

Если бы они могли делать всё это, платить по счетам, не бояться уходить на работу или приходить вечером домой - у них была бы нормальная жизнь. У них была бы отличная жизнь, с точки зрения Кейт. Что ещё надо?