Спуститься на землю (Колонизация — 2)

Но он почувствовал не просто запах дыма. Теперь он мог видеть языки пламени - они пробивались сквозь дверь. “Тогда идите оба - и Пансер”, - сказал он и побежал по коридору, чтобы убедиться, что Дэвид и Мириам идут. Они были; ему пришлось резко остановиться, чтобы не врезаться в них. “Пошли”, - сказал он. “Мы должны выбираться отсюда”.

Ноги Берты и Генриха уже стучали по чугуну пожарной лестницы. Мордехай вытолкал своих старших сына и дочь на лестничную площадку перед собой. Он поспешил за ними; языки пламени начали лизать ковер, и дым становился все гуще.

Выйдя из квартиры, он на мгновение остановился, принюхиваясь. Вместе с дымом он почувствовал что-то еще, что-то знакомое, что-то, чего он не ожидал почувствовать внутри многоквартирного дома. Спустя мгновение недоумения, он узнал это. “Готтенью!” воскликнул он. “Это бензин!”

Он не знал, слышал ли его кто-нибудь. Его семья - и другие жители многоквартирного дома - спешили вниз по железной лестнице. Они спустили последнюю ступеньку лестницы со скрежетом несмазанного металла и вышли на улицу. Еще больше людей высыпало из входной двери, но крики сверху предупредили, что не все, кто жил в здании, смогут выбраться.

Лязг возвестил о прибытии пожарной машины, которая должна была прибыть всего из пары кварталов вверх по Лютомирской улице. Пожарные начали поливать пылающее здание водой. Мордехай повернулся к Берте и сказал: “Этот пожар произошел не просто так. Кто-то его поджег”. Он объяснил, какой запах он почувствовал и что это должно было означать.

“Вей из мира!” воскликнула его жена. “Кто мог такое сделать?”

“Ну, я не знаю, ” ответил он, “ но кто бы ни пытался застрелить меня не так давно, я бы сказал, это довольно хорошая догадка. И я бы также сказал, что мамзеру, кем бы он ни был, все равно, скольких еще людей он убьет, лишь бы заполучить меня.” В мерцающем свете пламени глаза Берты расширились от ужаса, когда она кивнула.

Генрих, тем временем, повернулся к Мириам. “Если бы не Пансер, мы могли бы вообще никогда не проснуться”, - сказал он и ткнул беффелем в лицо Мириам. После секундного колебания она наклонилась и быстро поцеловала его в мордочку. Пансер пискнул.

Нессереф была рада, что у нее был ее цзионги. Он был лучшей компанией, чем многие мужчины и женщины, которых она знала. Он не спорил с ней. Он не пытался заставить ее попробовать имбирь, чтобы спариться с ней. Он не отдавал ей глупых приказов. Он с удовольствием жил в ее квартире и любил гулять, когда она брала его с собой.

Она назвала его Орбит, отчасти потому, что сама была пилотом шаттла, отчасти потому, что поначалу ему нравилось ходить вокруг нее на поводке, если она давала ему такую возможность. Мало-помалу она отучала его от этой досадной привычки. Довольно скоро Орбит станет таким же прекрасным компаньоном на улице, каким он был в квартире, - за парой других исключений.

Одно из этих исключений было таким же древним, как история одомашнивания на Родине. Все больше беффлемов бродило по улицам нового города за пределами Ежова. Всякий раз, когда с Орбиты попадался один из них, тсонги, казалось, думал, что он обязан попытаться убить маленького пищащего зверька. Как ни странно, беффлемы тоже были готовы к ссоре.

С этим Нессереф мог бы справиться. Раса имела дело со склоками цонгью и беффлема еще до того, как цивилизация вылупилась из яйца варварства. У нее было больше проблем с столкновениями на Орбите с летающими существами-тосевитами.

Она полагала, что вряд ли могла винить цзионги. Маленькие пернатые зверьки были такими медленными и неуклюжими на земле, что выглядели так, словно должны были стать самой легкой добычей, какую только можно вообразить. И вот, к радости, Орбита устремлялась к ним - и они улетали.

Цзионги прыгали на них, промахивались, а затем поворачивали негодующую глазную башенку к Нессереф, как бы говоря: Предполагается, что они не способны на это. На Орбите неожиданные способности птиц были такими же сбивающими с толку и деморализующими, какими неожиданные способности Больших Уродцев были для самцов флота завоевания.

Однажды одно из серо-пернатых существ с зелеными головами так долго ждало, прежде чем подняться в воздух, что прыжок Орбиты после него был еще выше и неуклюже, чем обычно, хотя и не более успешным. Цзионги с жалобным скрежетом рухнул обратно на тротуар.

Когда недовольное животное поднялось, самец крикнул: “Он что, тоже думает научиться летать?” Его рот широко раскрылся; он явно наслаждался собственным остроумием.

Нессереф этого не сделала. “У него больше шансов научиться летать, чем у тебя научиться быть смешным”, - отрезала она.

“Что ж, простите меня за то, что я существую”, - сказал мужчина. “Я не знал, что Император прибыл на Тосев-3”.

“Есть, без сомнения, очень много вещей, которых вы не знали”, - едко сказала Нессереф. “Судя по доказательствам, которые вы представили до сих пор, вы демонстрируете это каждый раз, когда говорите”.