Спуститься на землю (Колонизация — 2)

Он был совершенно готов сегодня заняться альпинизмом. У него вырвался хриплый вздох предвкушения, когда он спустился и поставил банку на стойку. Он достал маленькую мерную ложечку из кухонного ящика, затем открыл крышку банки. Он снова вздохнул, когда восхитительно пряный аромат имбиря достиг его обонятельных рецепторов. Одна рука немного дрожала, когда он взял ложку травы из банки и высыпал ее на ладонь другой руки.

Его голова сама собой склонилась. Его язык высунулся и принялся лакать имбирь. Даже вкус был замечательным, хотя это была наименьшая часть того, почему он попробовал. Почти прежде, чем он осознал это, трава исчезла.

И, почти прежде чем он осознал это, имбирь ударил прямо ему в голову. Как и при спаривании, это удовольствие никогда не угасало. Он чувствовал себя в два раза выше Большого Урода, набитый большим количеством данных, чем компьютерная сеть Расы, способный обогнать "лендкрузер". Все это (или почти все это - он действительно думал, или думал, что думает, быстрее с травой, чем без нее) было иллюзией, вызванной имбирем. Это делало процесс не менее приятным.

Опыт научил его не пытаться делать слишком много во время дегустации. Он действительно не был бесконечно мудрым и бесконечно сильным, что бы ни говорила ему трава. Во время боевых действий погибло много мужчин и их товарищей, потому что джинджер заставила их думать, что они могут сделать больше, чем на самом деле.

Страх просто стоял там, где был, разглядывая банку с имбирем. Вскоре трава покинет его организм. Тогда он почувствует себя таким же слабым, тщедушным и несчастным, каким чувствовал себя прекрасно сейчас. И тогда, без сомнения, у него был бы другой вкус.

Он все еще чувствовал себя счастливым, когда телефон зазвонил снова. Он поднял его и, говоря так величественно, как будто он все еще был третьим по старшинству мужчиной во флоте завоевания, а не опозоренным изгнанником, сказал: “Я приветствую тебя”.

“И я приветствую тебя, командир корабля”.

На этот раз телефонный провод донес до Страхи резкий тон представителя мужской расы. “Привет, Ристин”, - сказал он все так же величественно. “Что я могу для тебя сделать?”

Ристин был одним из первых пехотинцев, захваченных американцами. В эти дни он сам, возможно, был почти Большим Уродом, настолько полностью он перенял тосевитские обычаи. Он сказал: “Нет, командир корабля, это то, что я могу для вас сделать”.

“А? И что это?” Спросил Страха. Он не совсем любил Ристин и не особенно доверял ей. Хотя он сам жил среди Больших Уродцев, он не отказался от обычаев Расы: например, он по-прежнему поддерживал идеальную раскраску своего тела и часто поражал мужчин и женщин, которые видели его, ни на мгновение не осознавая, кем из судоводителей он был. Ристин, напротив, носил красную, белую и синюю раскраску для тела военнопленного, которую Большие Уроды дали ему в Хот-Спрингс, Арканзас, и носил с гордостью. Его сосед по дому Ульхасс был таким же. Страха находил их в значительной степени непостижимыми.

Но затем Ристин сказал: “Командир корабля, я могу достать вам несколько отбивных ссефенджи. Вам интересно?”

“Да. Я не могу этого отрицать, и я благодарю вас”, - сказал Страха. “Я слышал, что колонизационный флот начал вывозить домашних животных, но я не знал, что мясо еще доступно. Ссефенджи!” Он издал мягкое восклицание, благоухающее тоской. “Я не пробовал ссефенджи с тех пор, как мы покинули дом”.

“Я тоже”, - ответила Ристин. “Он такой же вкусный - ну, почти такой же вкусный - каким я его помнила. У меня есть немного в морозилке. Я принесу его вам сегодня или, возможно, завтра. Пусть вы съедите его с удовольствием. И пусть вы будете есть его с греческими оливками - они очень хорошо сочетаются с ним ”.

“Я сделаю это. У меня есть немного в доме”, - сказал Страха.

“Я так и думал, что ты согласишься”, - сказал Ристин.

Страха сделал утвердительный жест рукой, хотя другой мужчина не мог этого видеть, не по примитивному тосевитскому телефону без экрана. Мужчины- и женщины - этой Расы находили, что большая часть еды, которую ели Большие Уроды, была пресной. Ветчина, соленые орешки и греческие оливки были приятным исключением. Страха сказал: “Значит, сейчас по Севу 3 бродят стада ссефенджи, да? И азвака с зисуили тоже, я бы не удивился”.

“Я полагаю, что да, командир корабля, хотя мне пока не удалось добыть ни кусочка их мяса”, - ответил Ристин.

“Возможно, я смогу это устроить”, - сказал Страха. Его связи в американской армии и американском правительстве должны быть в состоянии это организовать. “Если я смогу это сделать, конечно, я сделаю тебе ответный подарок”.

“Вы великодушны, командир корабля”, - сказал Ристин так, словно Страха все еще был его начальником.