Спуститься на землю (Колонизация — 2)

“Хотя, в некотором смысле,” - сказал он, когда они сели вместе в трапезной звездолета, - “мое отсутствие, возможно, помогло тебе повзрослеть. Будь я, например, здесь, ты, возможно, не столкнулся бы с Тессреком; вместо этого ты оставил бы неприятную задачу мне. Но ты справился с ней, и справился хорошо.

“Только потому, что я должен был”, - ответил Касквит, который действительно предпочел бы не вступать в конфронтацию с мужчиной старших лет и ранга.

“Именно это я и хотел сказать”. Томалсс взял свой поднос. “А теперь, я надеюсь, вы меня извините. Мне нужно организовать и написать много отчетов. Мое пребывание среди немцев оказалось наиболее информативным, хотя и не всегда очень приятным ”.

“Я понимаю, превосходящий сэр”. Кассквит сделала все возможное, чтобы скрыть свое разочарование. Она больше не была детенышем и не могла надеяться монополизировать время Томалсса, как это было, когда она была меньше и почти беспомощна. Она не могла надеяться на это, но могла пожелать.

После ухода Томалсс она в спешке покончила со своей едой. Ей не нравилось общество большого числа представителей Расы; вид такого количества мужчин и женщин вместе всегда остро напоминал ей о том, насколько она отличалась. Вернувшись в свою каморку, она была просто собой, и ей не нужно было проводить сравнения.

В электронной сети она тоже была просто собой. Как она выглядела, как звучала, там не имело значения. Только ее остроумие имело значение - и оно, как она видела, соответствовало остроумию большинства мужчин и женщин. Тогда неудивительно, что она проводила так много времени перед экраном.

Она направлялась к месту, где мужчины и женщины обсуждали новое поколение Расы, появившееся на Тосев-3, когда телефонное соединение зашипело, требуя внимания. Со вздохом она приостановила работу в сети и активировала телефонное соединение. “Говорит Кассквит. Я приветствую вас”.

“И я приветствую тебя, превосходящая женщина”. На экране не появилось изображения; разговоры оставались только голосовыми. Мужчина на другом конце провода - мужчина со странным тембром голоса - продолжал: “Мне нужно было сделать кое-что из этого и еще кое-что из того, прежде чем я смог позвонить тебе, но я справился”.

“Кто это?” Спросил Касквит с некоторым раздражением. Кем бы он ни был, у него был очень странный голос: не только более глубокий, чем обычно, но и сиплый, как будто он говорил с набитым ртом.

“Что?” - спросил он, и каким-то образом ему удалось придать своему вопросительному кашлю саркастический оттенок. “Вы хотите сказать, что не узнаете голос вашего старого не совсем друга, старшего инспектора метро?”

Лед и пламя преследовали друг друга по всему Кассквиту. “О, клянусь Императором”, - прошептала она и опустила глаза. “Ты тосевит”. Она разговаривала с диким Большим Уродом. Каким-то образом он узнал ее телефонный код и организовал доступ к телефону, подключенному к системе связи Расы.

“Я уверен”, - ответил Большой Уродливый самец, которого она считала Регейей. “Держу пари, ты поняла это в тот момент, когда я открыл рот. Я не могу издавать некоторые из твоих звуков так, как ...” Его голос затих. С тупым ужасом Кассквит понял, что последует дальше. Регея не была дурой. Он слышал, как она говорила. Она потянулась к утопленной клавише, которая разорвала бы соединение, но ее рука дрогнула и остановилась. Язык высунулся изо рта в любую сторону. Если надвигалось худшее, она могла бы также услышать это. И это было. В медленном изумлении Регея продолжила: “У тебя проблемы с теми же звуками, что и у меня. Ты сам случайно не тосевит, Касквит?”

Кассквит подумал, что она говорит намного лучше, чем дикий Большой Уродец. У него не только были проблемы с некоторыми хлопками и особым шипением языка расы, но он также говорил на нем со странным синтаксисом и акцентом: тени, без сомнения, его собственного тосевитского языка. Но это ни к чему не имело отношения. “Я полноправная гражданка Империи”, - гордо ответила она.

Несмотря на гордость, это было уклонение, и Регея это понимала. “Ты не ответил на мой вопрос”, - сказал он. “Ты тосевит?” Он сам ответил на этот вопрос: “Должно быть, ты. Но как это произошло? Что заставило тебя связать свою судьбу с гонкой?”

Он думал, что она была тосевитской предательницей, как некоторые мужчины Расы из флота завоевания стали предателями после того, как Большие Уроды захватили их. Она продолжила разубеждать его в этой идее. “Я не хотела бы быть никем иным, кроме как гражданкой Империи”, - заявила она. “Раса воспитывала меня с самого раннего птенца”.

Регейя сказал что-то на своем родном языке, чего она не поняла, затем издал несколько лающих тявканий тосевитского смеха. Когда, наконец, он вернулся к языку Расы, его единственным комментарием было: “Это факт?”