Спуститься на землю (Колонизация — 2)

“Это не похоже на город - это правда”, - сказала Лю Хань, и на этот раз Нье кивнул в ответ на ее слова. “Но мы поладим. Так или иначе, мы поладим”. Она положила руку на плечо дочери. “Ты не боишься работать. Пока ты помнишь об этом, у тебя все будет хорошо”.

Стены, которые в прежние годы ограждали Пекин от окружающего мира, теперь были разрушены бомбардировками маленьких чешуйчатых дьяволов. Люди спасались не только у ворот; они также выбирались наружу через проломы в стене. Тысячи - десятки тысяч - мужчин и женщин обрушатся на деревни вокруг города.

“Иии!” Несчастно сказала Лю Хань. “Они будут как множество саранчи - они съедят всю местность дотла. Наступит голод”.

Этого слова, слишком часто слышимого в Китае, было достаточно, чтобы две женщины, также спешащие к воротам, в тревоге обернулись. Лю Мэй сказала: “Тогда, может быть, нам лучше попытаться остаться?”

“Нет”. Нье Хо-Тин и Лю Хань заговорили одновременно. Нье продолжил: “Как только мы окажемся среди людей, которые знают, кто и что мы, мы не будем голодать. Они будут откладывать еду для лидеров борьбы против империализма маленьких дьяволов”.

“Это не так справедливо, как могло бы быть”. Если бы Лю Мэй могла, она бы нахмурилась. Ее революционный огонь горел очень ярко, очень чисто.

Нье Хо-Т'Инг пожал плечами. “Я мог бы обосновать это диалектически. Может быть, я так и сделаю, когда у нас будет больше времени. Сейчас все, что я сделаю, это скажу, что мне не хочется голодать, и я не собираюсь этого делать. Когда твой живот будет взывать к лапше или рису, тебе тоже не захочется голодать ”.

Это заставило Лю Мэй замолчать, пока она, Лю Хань и Нье не выбежали через Си Чжи Мен , Западные Прямые ворота. Она вела к большому парку под названием Летний дворец, в нескольких милях к северо-западу от Пекина, но беглецы пошли не в том направлении. Вместо этого они бежали через пригороды, почти такие же разрушенные, как и внутри города, пока, наконец, здания не начали редеть и открытые поля не стали более обычным явлением.

К тому времени солнце опускалось впереди них. Почти полная луна поднялась кроваво-красной сквозь дым и дымку над Пекином. Нье сказал: “Я думаю, нам лучше сегодня поспать под деревьями. В любом здании уже есть змеи - двуногие змеи. Нам тоже лучше быть начеку всю ночь ”. На бедре у него висел пистолет, и он постукивал по нему правой рукой.

“Хорошая идея”, - сказала Лю Хань. На самом деле они были не в сельской местности, пока нет, но сам воздух вокруг нее ощущался иначе, чем в Пекине. Она не могла бы сказать, как, но это произошло. Она склонила голову набок. “Пойдем”, - сказала она, указывая. “Там будет вода”.

“Ты прав”, - сказал Нье. “Я могу судить по тому, как растут кусты”. Лю Мэй переводила взгляд с одного из них на другого, как будто они заговорили на каком-то иностранном языке, которого она не понимала.

В отличие от Нье Хо-Тин, Лю Хань сознательно не знала, почему она была так уверена, что они найдут воду в этом направлении. Она провела половину своей жизни в Пекине. Так много, что она считала само собой разумеющимся, когда была молода, теперь показалось бы странным, не говоря уже о неприятном. Но она не забыла всего. Она могла не знать, откуда она узнала, что вода там есть, но она знала.

“Забавный вкус”, - сказала Лю Мэй после того, как они выпили.

“Ты не привык пить воду, если она не из труб”, - сказала Лю Хань. Для нее вода прямо из маленького ручейка была вкусом из детства. Нье тоже принимал это как должное. Но для Лю Мэй это было ново и непохоже. Лю Хань надеялась, что ее дочь от этого не заболеет.

Они нашли место, где сосны укрывали их от дороги, и расположились там отдохнуть. Лю Хань заступил на первое дежурство. Нье Хо-Т'инг передал ей пистолет, улегся среди сосновых иголок, несколько раз повернулся, как собака, устраивающаяся поудобнее, и заснул. Лю Мэй никогда раньше не пробовала спать на голой земле, но вскоре ее настигла усталость.

Поздняя весенняя ночь была мягкой. Взрывы продолжали сотрясать Пекин. Не обращая на них внимания, ухали совы и стрекотали сверчки. Вспышки на восточном горизонте напомнили Лю Ханю о раскаленных молниях. Беглецы устремились прочь из обреченного города, даже в темноте. Лю Хань не выпускала пистолет. Она надеялась, что никто больше не попытается отдохнуть здесь, среди деревьев.

Никто этого не сделал, по крайней мере, пока она была на вахте. В должное время она разбудила Ни, вернула ему автоматический пистолет и сама отправилась спать. Она не думала, что проспала очень долго, когда три выстрела вывели ее из беспамятства. За этими раскатами грома последовали крики и топот убегающих ног.

“Кто-то, кто думал, что попробует стать бандитом, чтобы посмотреть, на что это похоже”, - беспечно сказал Нье. “Я не думаю, что он заботился об этом так хорошо, как ожидал. Бандиты никогда не думают, что у жертв должно быть собственное оружие ”.

“Ты ударил его?” Спросила Лю Мэй - она тоже сидела.

“Я надеюсь на это”, - ответил Нье Хо-Т'Инг. “Хотя я не уверен. Я знаю, что отпугнул его, и это то, что имеет значение. Возвращайтесь ко сну, вы оба ”.