Спуститься на землю (Колонизация — 2)

Лю Хань сомневалась, что сможет, но она смогла. Когда она проснулась, щебетали птицы, и солнце поднималось сквозь дым над Пекином. Ее живот был огромной пропастью, глубже, чем ущелья Янцзы. Она вернулась к маленькому ручью и выпила столько воды, сколько смогла удержать, но это не сильно помогло. “Нам нужна еда”, - сказала она.

“Мы добудем немного”. Голос Нье звучал уверенно. Лю Хань надеялась, что его уверенность имела под собой какие-то основания. Будь она простой деревенской жительницей, она бы не захотела иметь ничего общего с беженцами из города.

Когда они пришли в деревню, крестьяне приветствовали их с винтовками в руках. “Продолжайте двигаться!” - крикнул один из них. “У нас ничего нет для вас. У нас недостаточно для самих себя”.

Но Нье Хо-Тин сказал: “Товарищ, это настоящий революционный дух?” Он подошел к крестьянскому лидеру и заговорил с ним тихим голосом. Несколько других крестьян присоединились к дискуссии. То же самое сделала пара их женщин. В какой-то момент Нье указал на Лю Хань и произнес ее имя. Женщины воскликнули.

Это, казалось, изменило ход спора. Несколько минут спустя Лю Хань, Лю Мэй и Нье Хо-Тин поглощали лапшу с овощами. К ним подошла женщина. “Вы действительно знаменитая Лю Хань?” - спросила она.

“Я действительно такая”, - ответила Лю Хань. “Теперь я еще и голодная Лю Хань”.

Но женщина не хотела понимать намек. “Как ты стал таким, какой ты есть?” - настаивала она.

Лю Хань подумала об этом. “Никогда не сдавайся”, - сказала она наконец. “Никогда, никогда, не сдавайся”. Она снова склонила голову к лапше.

Страха сделал отрицательный жест рукой, хотя Сэм Йигер не мог этого видеть, по крайней мере, с примитивным тосевитским телефоном, которым он пользовался. “Нет”, - сказал бывший капитан и добавил выразительный кашель. “Я не знал об этом. Это не привлекало моего внимания до того, как я, э-э, решил покинуть флот завоевания и перебраться в Соединенные Штаты ”.

“Хорошо”, - ответил Йегер, английское слово, которое он иногда вставлял в разговоры даже на языке Расы, точно так же, как он иногда выразительно и вопросительно покашливал, говоря по-английски. “Я действительно задавался вопросом и подумал, что ты, возможно, знаешь”.

“Я этого не делал”, - сказал Страха. “Однако то, что мы должны попытаться вырастить детенышей тосевитов, для меня имеет смысл. Как лучше узнать, до какой степени ваш вид может приспособиться к нашим обычаям?”

Он ждал, когда Большой Уродец возмутится. Тосевиты - особенно американские тосевиты - часто становились очень пронзительными по поводу прав своего вида, особенно когда они думали, что Раса нарушает эти права. Однако, если они или их собратья-Большие Уроды насиловали их, они были гораздо менее резкими.

К удивлению Страхи, все, что сказал Йегер, было: “Да, я понимаю, как это имело бы смысл с вашей точки зрения. Но у меня такое чувство, что это может быть тяжело для детеныша, которого вы выращиваете ”.

“Это часть природы экспериментов - вы не согласны?” Сказал Страха. “К сожалению, когда в экспериментах участвуют разумные существа, но я не вижу, как этого можно избежать. Иногда такие вещи необходимы ”.

И снова он ожидал, что Сэм Йигер разозлится. И снова Йигеру это не удалось. “Возможно, в этом что-то есть, командир корабля”, - ответил он. Страхе пришлось подавить тихое озадаченное шипение. Он знал этого Большого Урода дольше, чем почти любого другого, и думал, что знает его лучше, чем кого-либо другого, за исключением, возможно, его собственного водителя. Теперь Йигер реагировал не так, как следовало. Страх знал, что тосевиты - очень изменчивый вид, но Йегер обычно мыслил так, как подобает мужчине этой расы, что бывший командир корабля ожидал от него респектабельного постоянства.

“Как случилось, что вы познакомились с этим тосевитом, воспитанным под опекой Расы?” Спросила Страхаэла, пытаясь понять, что скрывалось за странным безразличием Йигера к эксперименту.

“Она определила меня как Большого Урода по тому, как я писал”, - ответил Йигер. “Я понятия не имел, что она такая, пока не услышал, как она говорит. Вы знаете, у нас проблемы с некоторыми звуками в вашем языке из-за того, как устроены наши рты ”.

“Да, точно так же, как мы говорим на тосевитских языках”, - согласился Страх. Йигер, казалось, не был склонен к откровенности, за что Страх едва ли мог его винить. Учитывая это… “У тебя есть что-нибудь еще?”

“Нет, Командир корабля. Я благодарю вас за уделенное время”, - сказал Большой Уродец и прервал связь.

Страха также повесил трубку телефона в тосевитском стиле. Он действительно издал недовольное шипение, которое сдерживал раньше. Что-то происходило у него под носом, и он не знал, что это было. Это раздражало его. Он прошел из кухни в гостиную, где его водитель сидел, листая тосевитский новостной журнал.