Спуститься на землю (Колонизация — 2)

В каком-то смысле Рэнса раздражало, что она считала нужным говорить такие вещи, особенно негру. В другом смысле он почувствовал облегчение. Он бы не захотел связываться с Фредериком, даже если бы у того были две здоровые руки и две здоровые ноги. При том, как обстояли дела, чернокожий мог разорвать его пополам, даже не вспотев.

Но Фредерик покачал головой. “Нет, нет, нет”, - сказал он. “Не тот сорт имбиря, дорогая леди. Тот, от которого ящерицы танцуют”.

“Мне нет”, - пробормотал Рэнс Пенни. Южноафриканский английский настолько отличался от того, на котором он вырос, что он не беспокоился о том, что Фредерик поймет, что это значит.

Пенни слегка кивнула, но наклонилась вперед, чтобы видеть Фредерика рядом с Рэнсом, и сказала: “Да, я это сделала. Ну и что? Если бы я этого не сделал, я бы не оказался здесь, и поэтому я больше не собираюсь этим заниматься ”.

Если бы Негр был растением, если бы Ящерицы хотели доставить Рэнсу и Пенни еще больше неприятностей, это положило бы сахар в их бензобак. Но все, что сказал Фредерик, было: “Без сомнения, ты мудр. И все же, тем не менее, разве ты не скучаешь по волнению от того, что никогда не знаешь, когда все может обернуться ... интересно?”

Черт бы его побрал, подумал Ауэрбах. Тут он сделал проницательное предположение. Пенни нравилось жить на грани. Когда-то давно Рэнсу тоже было знакомо это чувство. Прежде чем Пенни смогла ответить, он сказал: “Ты быстро теряешь возбуждение, когда кто-то в первый раз всаживает в тебя пару пуль”.

“Да”, - сказала Пенни. Если в ее голосе и прозвучало легкое разочарование, то так оно и было, вот и все. Таити оставался заманчивым - и для нее, и для Ауэрбаха, - но только в том случае, если потенциальная выгода оправдывала риск. И она была абсолютно права насчет того, что это маловероятно для любой сделки, заключенной в никому не известном салуне Дистрикт-Сикс.

Фредерик произнес фразу на каком-то африканском языке, на котором вырос, затем перевел ее на английский: “Кто такой охотник после укуса льва?” Он просиял. “Видишь? Мы не так уж сильно отличаемся, вы, люди из далекой страны, и я ”.

“Может, и нет”, - сказал Ауэрбах. Он не хотел затевать драку. Пара пуль испортила ему вкус и к этому. Пенни кивнул, и ему стало легче. Она все еще искала свой большой шанс; она просто не думала, что найдет его здесь.

И будь я проклят, если Фредерик не делал в точности то же самое. Со вздохом, полным тоски, он сказал: “Если бы только я мог найти достаточно имбиря и правильных ящериц, все мои тревоги закончились бы”.

“Да”, - сказала Пенни с той же тоской в голосе.

“Чертовски большое ”если", - сказал Рэнс и понадеялся, что она его слушает.

Урча двигателем, старый "Форд" Джонатана Йигера остановился перед домом Карен. Он заглушил двигатель, выскочил из машины и поспешил к двери. Летние ночи в Южной Калифорнии могли быть прохладными, но это была не единственная и даже не главная причина, по которой он носил футболку в полоску с раскраской для тела fleetlord. Родители Карен были милыми людьми - для старых чудаков, добавил он про себя, как делал всякий раз, когда эта мысль приходила ему в голову, - но они были не из тех людей, которые принимают голую грудь как должное.

Он позвонил в дверь. Мгновение спустя дверь открылась. “Привет, Джонатан”, - сказал отец Карен, дородный мужчина, чьи рыжие волосы начали седеть. “Заходи. Она будет готова в два приема, я обещаю ”.

“Хорошо, мистер Калпеппер. Спасибо”, - сказал Джонатан. Он оглядел гостиную. У Калпепперов было не так много книг, как у его семьи, но ни у кого из его знакомых не было столько книг, сколько у его семьи.

“Хочешь кока-колы, Джонатан?” - спросила миссис Калпеппер, выходя из кухни. Она сама была блондинкой, но Карен была больше похожа на нее, чем на своего мужа. Что касается Джонатана, то все это было к лучшему.

Но теперь он покачал головой. “Нет, спасибо. Мы с Карен купим газировку, попкорн и конфеты в кино”.

В этот момент в гостиную вошла Карен. “Привет!” - радостно сказала она и наморщила нос, глядя на Джонатана. Она перешла на язык Расы, сказав: “Приветствую тебя, Возвышенный Повелитель Флота”, и приняла позу уважения. Затем, смеясь, она снова выпрямилась. Ее собственная раскраска на теле говорила о том, что она старший водитель боевой механизированной машины. Ее короткий топ почти ничего не скрывал - на самом деле, совсем ничего, потому что она продолжила рисунок на ткани моющейся краской.

Ее родители посмотрели друг на друга. Джонатан увидел, как они закатили глаза. Они не воспринимали Гонку как должное, как это делали Карен и он. Что ж, даже его собственные предки так не поступали, но они знали, насколько важна гонка. Калпепперы, похоже, тоже этого не понимали или не хотели понимать.

“Повеселись в кино”, - сказала миссис Калпеппер.