Средь других имен

Пой-играй, гармоника, плачь-рыдай, метелица,
Пусть снега колючие по дорогам стелются.
По дорогам стелются пусть снега колючие!
Расскажи, гармоника, про обиды жгучие.
В лагеря далекие паренька отправили,
Девушку хорошую горевать оставили.
Ни за что у молодца жизнь под корень срублена,
Сколько недосказано, сколько недолюблено!
Сколько росных тропочек с милою не пройдено,
С милой, сероглазою, как березка, стройною.
И у милой девушки юность искалечена,
Сколько зорек утренних с миленьким не встречено!
Знают ночи темные, сколько слез ей пролито,
Как слезами горькими вся подушка полита.
Замолчи, гармоника, не шуми, метелица.
Пусть снега колючие саваном не стелются!
Не печаль, гармоника, перестань рассказывать
О мечте, что канула сказкой недосказанной.

1953 год

«Я вас видел во сне — вы сидели с гитарою…»

Я вас видел во сне — вы сидели с гитарою
В вашей маленькой комнате у Ильинских ворот.
Все там было по-прежнему, все там было по старому.
Вы играли какой-то старинный гавот.

Приоткрыв своих глаз изумрудные щелочки,

На ковре у дивана котенок дремал,
И китаец фарфоровый с вычурной полочки
Мне, как прежде, приветливо головою кивал.

Абажур терракотовый с кружевными подборами

Создавал в вашей комнате фантастический свет.
И из рамки ореховой с вырезными узорами
Улыбался по-прежнему мой старинный портрет.

Но растаяли вдруг эти прошлого тени,

Я проснулся и понял, что все было сном.
Я увидел холодные голые стены
И решетки узор за промерзшим окном.

Тут, укрывшись тряпьем, спали люди усталые.

Кто-то бредил во сне, кто-то плакал навзрыд —
Видно, горе их всех посетило немалое,
Видно, в жизни немало пережито обид.

Вновь забывшись, я вновь увидал вашу комнату,

Все там было по-прежнему, все, как в лучших мечтах:
И гитара старинная, и китаец фарфоровый,
И ажурные тени… только вы уж не та.

Только вы уж не та, не певунья веселая.

На ресницах, я видел, блестела слеза,
Да из рамки ореховой с вырезными узорами
Равнодушно глядели чужие глаза.

1953 год

Песня

Моему бедному другу А. Беломестному