Читаем Средь других имен полностью

Средь других имен

Анна Александровна Баркова , Арсений Михайлович Стемпковский , Борис Натанович Лейтин , Лев Платонович Карсавин , Ольга Львовна Адамова-Слиозберг

Вагон. Свечи огарок душный.Погаснет — и каюк!Сигнала поезд ждет послушно.Нас заперли на крюк.Разгул звериный у шалмана.Побоище. Грабеж.Мелькают лица из тумана.Кого-то ищет нож.Пощады нет в кровавой драке!И стон, и вой, и рык,И хряк удара в полумраке,И жалкий женский крик…Вцепилась я за веру в Чудо.Не смею отпустить.Всем существом держать я будуТу тоненькую нить.Она дрожит, а я застыла…О, только б сил достатьСреди жестокости постылойТу нить мне удержать.Пока не начат путь багровый,Не отданы концы!Успеют ли сорвать засовыВокзальные гонцы…Лицо недвижное не выдастМольбы моей немой.Пощады! Гнев смени на милость,Теплушки дверь открой!Верни с этапа нас, о Боже!Не дай погибнуть нам.И если человек не может —Открой нам двери сам!И вдруг в ответ свистки конвоя,Поспешный топот ног!Разгул затих, как гул прибоя,Заскрежетал замок!О, Чудо! Распахнулись двериНа жизнь! На лунный снег.Пусть те, кто в чудеса не верит, —Поверит им навек…Навстречу воздух плыл, как счастье,Из чистоты ночной..Все принимало в нас участье,Дышало тишиной…Мы шли обратно, и дорогаКазалась нам легка.А ночь была огромной, строгойИ долгой, как века…Она жалела нас, старуха, —Полярный конвоир…Роняла снег, как слезы, глухоОплакивая мир.

Зима 1952 года. «Сивая маска»

«Опять весна! Какая прелесть!..»

Опять весна! Какая прелесть!Дрожит напева нить.Когда хороший день в апреле —Какое счастье жить!И снег, и воздух вместе тают,На общий лад.Смешные птицы целой стаейМне о весне кричат.А сердце снова верит в Чудо,Тихонечко поет,Как будто всем, для всех, повсюдуРастает вечный лед.И снова будут на балконахНочные фонариВ московских ласковых затонахВстречать восход зари.И снова будут пахнуть липы,И сумерки синеть,И я забуду — ветра всхлипыИ ледяную клеть.

1952 год

«Когда говорят: "Какая вы были!.."»

Когда говорят: «Какая вы были!Вы даже сами не знаете!»Когда говорят: «Как вас любили!А вы их вспоминаете?»Плечи мои в ответ сутулятся.Я молчу равнодушно.Только детей да московские улицыПамять хранит послушно.

1953 год.