Среди дыма и огня

После этого Петя перестал донимать Ксению, Наде же написал ровное бесстрастное письмо, и сосредоточился на исполнении своих штабных обязанностей. А в итоге рассказал всё как есть Георгию.

– Ну ты и «непредрешенец»!16 Если честно, то мне понравилась Наденька. Бойкая такая, смешливая, живая! И с достоинством. Вот только я ей нагрубил, чем себя и погубил. Дурак! А ты не будь дураком! А сестру мою, барышню тонкой организации, но решительной воли, нам с тобой главное сберечь, а там посмотрим. Может, и приглянется ей кто-то…

И после этого разговора у Пети стало легче на душе.

Георгий задержался в Белгороде на три дня, а потом отбыл в Ростов.

А Петя со штабом «Железного Степаныча» Тимановского переехал в освобождённый Курск. Накануне там развернулась грандиозная битва в духе Западного фронта Великой Войны. На закопавшихся глубоко в окопы и блиндажи, заслонившихся рядами колючей проволоки красных накатывались танки и бронепоезда, броневики и аэропланы. Но всё решили старая добрая артиллерия и бесстрашные цепи «корниловцев» и «марковцев».

Потери были немалыми. Без вести пропал новый Петин друг, бесстрашный лётчик Бафталовский…

Пленных красных было взято столь много, что это представляло проблему. Решили их просто, забрав оружие, отпустить на все четыре стороны, тем более что большинство из них были насильно мобилизованными крестьянами. Они разбрелись по своим деревням, а вот желающих встать в «белые» ряды оказалось совсем немного.

Впрочем, куряне устроили освободителям восторженный приём, такой же, как до этого в Харькове, Белгороде… Офицеры закрутились с дамами на балах, рекой лилось шампанское, невесть откуда взялся кокаин. Командир корпуса, генерал Кутепов был сильно озабочен моральным состоянием войска, стремительно теряющего боевой дух, и приказал наступать дальше. В городе остался штаб, разместившийся, как и до этого в Белгороде, в здании дворянского собрания.

Петя, улучив свободное время, отправился за город. Ему хотелось побыть одному и послушать знаменитых курских соловьёв. Вечером, на закате он выехал верхом, доехал до ближайшей рощицы, спешился. В роще стояла тишина. Ему, городскому жителю, было невдомёк, что осенью соловьи не поют. А в здешних местах уже стояла настоящая золотая осень, тянуло холодком. Было тихо и пустынно. На Петю нахлынула внезапная грусть. Ему подумалось, что вот так же скоро пройдёт лето его жизни, оно уже проходит, – а дальше будут только увядание, облетающие листья, пожухлая трава, серое небо, запустение и холода…

Тряхнув головой, словно отгоняя налетевший морок, Петя отправился в обратный путь. Проехав мирно спящих часовых, осматривая по пути силуэты незнакомых зданий чужого города, освящённые луной и тускло горящими фонарями, он ощутил сильную тоску по родному дому.

Ноябрь 1919 г.

1.

Пётр стоял неподвижно, как камень, и пытался разглядеть хоть что-нибудь в кутерьме снежинок, бросаемых ветром. Метель сегодня была союзницей большевиков, она летела впереди их атакующих цепей, слепила и колола в лица добровольцев. Вокруг, с севера, с востока и юга доносились пальба и гром орудий, частый стрекот пулемётов, грохот разрывов. Красные, взяв Касторную в полукольцо, настойчиво атаковали, не давая продыху немногочисленному отряду белых. Бой длился уже несколько дней, покамест безуспешно для атакующих. Но силы защитников таяли и были на исходе.

Среди них был и Второй Марковский полк, под командой капитана Образцова. К нему Петю послали из штаба с приказом: выдвинуться в Касторную на помощь шкуринцам17.

Касторную надлежало держать изо всех сил, не только как важный железнодорожный узел, но и как ключевой пункт обороны всей Добровольческой Армии. Не случайно, получив приказ, капитан Образцов сказал своим офицерам: «Здесь решается судьба белой борьбы!». Пётр остался при полку, так как приказа возвращаться не получил. Видимо, возвратиться надлежало после выполнения задачи.

Он кутался в простую солдатскую шинель, ежился от холодного, пронизывающего ветра и вспоминал события прошедшего месяца, размышляя о том, как же случилось, что белые армии перешли от эйфории наступления на Москву и предвкушения скорой победы к отчаянным боям за сохранение фронта от развала, а армии – от полного окружения.

Петя был в штабе и видел карты, со стрелками и пунктирами, обозначающими движение линии фронта. Линия выгнулась дугой к северу, к Орлу и Ельцу, а затем в неё с боков вонзились две красные стрелки, обозначающие фланговые движения противника. Он слышал нервные реплики командующего корпусом и старших офицеров:

– Господа, положение критическое! Наш правый фланг под угрозой. Казаки оставили Воронеж и отступили за Дон. Будённый поворачивает нам во фланг.

– Нужны резервы!

– Резервы? Где их взять? Кавалерия ушла на Юг, на борьбу с Махно. Там тоже несладко. Махновцы угрожают Таганрогу и Ставке Верховного!

– Фронт растянут, на тридцать вёрст – пара батальонов без патронов.

– Солдаты мёрзнут. Тёплого обмундирования нет.

– Склады в Мелитополе захвачены.

– Надо отступать, господа. Иного выхода не вижу…