Ссянъчхон кыйбонъ (Удивительное соединение двух браслетов)

— Пусть так, но если вы хотите совершить великое дело, нельзя быть таким нерешительным. Наследник слабоумен, Че Тхе и другие злоупотребляют властью, и, если в последние годы жизни государя кто-либо чужой будет править Поднебесной, раскаиваться будет поздно, — ответил То Ён.

Ван промолчал.

Вскоре скончался государь. Ван очень горевал и, объявив о трауре, скорбел день и ночь. Он решил отправиться в столицу, но неожиданно услышал, что Че и Хван упразднили самостоятельность ванов и что в каждую провинцию посланы войска с приказом задержать всех князей. Ван огорчился и разгневался. Сердце его, хранившее прежде верность, теперь, поколебалось. С этого дня в душе его зародились мятежные замыслы, и через несколько дней он сказался больным.

Че, Хван и все их подданные, еще раньше подозревавшие вана, задумали сорвать [его] планы.

* * *

Между тем юноша, расставшись с Ён-ваном, ехал день и ночь. Достигнув Сицзина, он встретился с матерью. Госпожа Чин впервые проводила сына так далеко, и думы [о нем] были печальны. Она привела к себе Лю, и та была единственной ее утешительницей в грустном одиночестве.

Неожиданно заболел чхоса Лю. День ото дня ему становилось все хуже. Молодая в большом горе покинула свекровь и пошла в отцовский дом. Болезнь обострялась, и чхоса Лю, чувствуя, что ему уже не встать, сказал дочери:

— Я умру, не повидав Юн Сяна, тоска не дает мне покоя. Юн Сян — мудрый человек, он не оставит тебя. Однако все может случиться, [иногда] поступки людей идут вразрез с их мыслями. Если будет трудно соединить уток-неразлучниц, защищайся сама, береги себя!

[С этими словами] он скончался. Ему было тогда сорок пять лет. Девушка предалась горю. Превозмогая печаль, она, как положено по обряду, своими руками одела покойного. Справляя траур, она не могла покинуть свой дом и просила разрешения у свекрови вернуться к ней после траура. Госпожа Чин, всей душой сочувствуя ей, согласилась. Молодая вместе с мачехой, госпожой Сон, совершала жертвоприношения.

Время шло быстро. Траур миновал. Но Лю все грустила и горевала день и ночь. Она похудела, стала совсем хрупкой и еще более красивой.

А госпожа Сон замыслила грязное дело. У одного их односельчанина по имени Ким Чан Чжа умерла жена, и он решил жениться вторично. Госпожа Сон потихоньку сговорилась с ним:

— Если дашь несколько тысяч золотом, обещаю тебе девицу!

Ким обрадовался, принес тысячу золотых монет и спросил [о девушке]. Госпожа Сон, довольная, выбрала счастливый день. А Лю между тем ни о чем не подозревала. Она совершила траурные обряды и, беспокоясь о благополучии свекрови, хотела вернуться к ней. Служанка Ун Кё тайком шепнула ей, что мачеха сосватала ее за вдовца Ким Чан Чжа и что уж близок и день [свадьбы]. [Лю], услышав такое, что и во сне не увидишь, всполошилась. Она была в смятении и не могла вымолвить ни слова. Кормилица Ке Хва сказала ей:

— Такова воля мачехи, и вам трудно будет уклониться. Ступайте скорей в дом свекрови.

«Идти к ней сейчас нет смысла, я лишь причиню зло своей свекрови. Разве я могу пойти к ней?» — думала девушка. И она, взяв шелк, сшила себе мужское платье и спрятала в карман драгоценности. Той же ночью с кормилицей Ке Хва и ее дочерью Ок Нан она выехала за ворота усадьбы. Лю вручила Ун Кё письмо для госпожи Чин, а сама отправилась куда глаза глядят.

Мачеха, пообещав девушку Киму, ждала назначенного дня. А назавтра падчерица пропала неизвестно куда, оставив на столе письмо на двух листках. Мачеха с дрожью прочитала его:

«Недостойная дочь смиренно обращается к вам. Мой отец ушел далеко-далеко, вы, тетушка, одиноки, и мысли ваши печальны. Мне вздумалось выполнить свое желание — переодеться в мужское платье и отправиться странствовать по Поднебесной. Если бы я рассказала вам об этом раньше, вы бы мне не разрешили, и я ушла тайком. Не тужите о преданной вам дочери и берегите свое драгоценное здоровье».

Мачеха, прочитав, упала духом и [тяжело] вздохнула: «Что ж, если заранее узнаешь о таком деле, поневоле сбежишь. Кто бы мог подумать, что она перехитрит [меня] и все испортит своими кознями! И это наверняка не обошлось без госпожи Чин». Она сетовала только на то, что обман не удался, и рассказала обо всем Киму. Ким страшно разгневался и, схватив деньги, посоветовал:

— Посмотрите, не спряталась ли девица у свекрови? Госпожа Сон показала [ему] письмо девушки и сказала, что нет никакого сомнения в том, что та сбежала, переодевшись в мужское платье. Ким ничего не мог поделать. Он злился и подозревал, что дело не могло обойтись без госпожи Чин, что [кажущееся] неведение ее — лишь предусмотрительность девицы.