В процессе социалистического наступления – так называемой культурной революции 1928–1932 годов, включавшей в себя коллективизацию и индустриализацию, – коренизация сбавила обороты. Тому было несколько причин. Во-первых, для проведения культурной революции потребовалось усиление центра, общесоюзных органов, которые были русскоязычными. Антирусские настроения окраин стали порой восприниматься как антицентристские. Во-вторых, параллельно коренизации и русофобии возникла новая идеологическая линия: в 30-х годах советская власть уже предвидела надвигавшуюся войну с Германией и потому обратилась к риторике русского национального патриотизма. Наконец, к Сталину пришло простое понимание: коренизация не амортизирует местный национализм, а разогревает его, ослабляя влияние Москвы.
Корни этого понимания следует искать в «деле Шумского». Заметный украинский писатель-большевик Н. Хвылевой в 1925–1926 годах выдал несколько литературных манифестов, где, в частности, говорилось: «Перед нами стоит такой вопрос: на какую из мировых литератур взять курс? Во всяком случае, не на русскую. Это окончательно и безоговорочно. Наш политический союз не следует смешивать с литературой. От русской литературы, от ее стиля украинская поэзия должна убегать как можно скорее. Дело в том, что русская литература тяготеет за нами веками как хозяин положения, приучивший психику к рабскому подражанию»[132]
. Именно Хвылевой является автором лозунга «Геть вiд Москви!» («Прочь от Москвы!»). Этого «литературного сепаратиста» поддержал А. Шумский, украинский нарком просвещения в 1924–1927 годах (кроме того, он настаивал на принудительной украинизации пролетариата). Сталин прогневался: «Шумский не видит, что при слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против русской культуры и ее высшего достижения – ленинизма… Шумский не понимает, что овладеть новым движением за украинскую культуру возможно лишь борясь с крайностями Хвылевого в рядах коммунистов…»[133]Шумский не унимался. Его борьба против первого украинского секретаря Кагановича, недостаточно украинизировавшего республику в его глазах, продолжалась почти год, и в результате Шумского сослали в Саратов (впоследствии он перебрался в Ленинград, где в 1933-м был арестован по обвинению в подпольной контрреволюционной деятельности).
«Дело Шумского» вылилось в международный скандал: в январе 1928-го Коммунистическая партия Западной Украины приняла резолюцию, осуждавшую «искажение процесса украинизации… отрицание необходимости украинизировать городской пролетариат… устранение лучших украинских сил под предлогом национального уклона (Шумского, Гринько)»[134]
. Надо сказать, КПЗУ создавалась советским руководством для того, чтобы влиять на население Западной Украины, находившейся тогда в границах Польши. Задачей-максимум было включение Западной Украины в состав СССР – дескать, товарищи западные украинцы, взгляните, поляки не заботятся о вашей культуре, а мы заботимся, айда к нам! Многие эмигранты-украинцы, влюбившись в советскую украинизацию, приезжали в СССР и работали на ее благо. Но постепенно выяснилось, что не столько украинский национализм служит делу коммунизма, сколько украинский коммунизм, напротив, пропитывается национализмом. КПЗУ разбила Сталину сердце. Проявилась грустная правда жизни: знамя украинизации не заманит Западную Украину в объятия Советского Союза – он скорее потеряет УССР. После переворота польского маршала Ю. Пилсудского, заявившего, в частности, намерение улучшить отношения Польши с ее украинским (и белорусским) населением, в Москве все чаще возникали опасения, что Западная Украина станет ориентиром или даже магнитом для советских украинцев и что Пилсудский, используя козырь украинства, вторгнется на советскую территорию. И это стало еще одной причиной, почему Сталин снизил темпы украинизации.