Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

Если рассматривать восстания относительно общей численности каждой национальности в СССР, то Мартин прав: с этой точки зрения русские сопротивлялись меньше, чем украинцы или мусульмане. Но если рассматривать то же самое относительно каждого отдельного региона, то вывод Мартина ошибочен. В 1930 году на Украине случилось 4098 восстаний при населении республики в 29,6 млн человек, а в русской Центрально-Черноземной области – 1373[141] восстания при населении в 11,8 млн человек (из них лишь 14,8 % украинцев). Условная доля восставших на Украине – 1,38 %, а в Центрально-Черноземье – 1,16 %, то есть разница в пределах статистической погрешности. А в русской Московской области за тот же год вспыхнуло 676[142] восстаний при населении в 4,7 млн человек, здесь условная доля восставших оказалась даже больше – 1,43 %. Очевидно, при анализе сопротивления недостаточно учитывать национальность жителей, важны еще и особенности самой коллективизации в разных регионах. Кстати, столь сильное недовольство Московской области никак не вписывается в тезис Мартина, что Сталин впоследствии прибег к идеологическому русофильству якобы из-за относительной лояльности русских, проявленной в ходе коллективизации. Скорее наоборот – из-за нелояльности. Такое количество восстаний в центре страны – вокруг столицы – могло вызвать сильнейшую тревогу, а не чувство опоры.

Сопротивление Украины и казачьей Кубани (не станем сейчас вдаваться в спор о национальной принадлежности казачества) искушает современных украинцев рассматривать сталинский ответ – голодомор – как персонально украинскую трагедию. Однако голодомор касался не только украинцев: запрет на выезд за пределы республики или региона распространялся не только на голодающие Украину и Северный Кавказ с Кубанью, но и на голодающий Нижне-Волжский край. «По переписи 1926 г. их [украинцев] было 31,2 млн, а по переписи 1939 г. – 28,1 млн человек. Абсолютное уменьшение за 13 лет составило 3,1 млн человек. Между тем за эти же 13 лет численность белорусов увеличилась на 1,3 млн человек, то есть почти на 30 %», – отмечает Р. Медведев[143]. Так-то оно так, но данные переписей по национальностям не показывают, как сильно от голода пострадали русские, потому что их численность компенсируется другими русскими регионами, которых голод не коснулся. В. Кузнечевский со ссылкой на И. Зеленина дает на основании переписей более ясную картину: «Сокращение сельского населения в районах, пораженных голодом в эти годы, составило: в Казахстане – 30,9 %; в Поволжье – 23; на Украине – 20,5; на Северном Кавказе – 20,4»[144].

Кстати, вот цифры репрессий 1937 года в УССР: украинцы – 53,19 % репрессированных (при доле 78,22 % в населении республики), русские – 7,70 % (при доле 11,35 %), евреи – 2,57 % (5,18 %), поляки – 18,9 % (1,47 %), немцы – 10,17 % (1,42 %), греки – 2,31 % (0,36 %)[145]. Как видим, сильнее всех пострадали немцы, греки и поляки, поскольку Сталина пугали их трансграничные связи. А украинцы, хотя имели трансграничные связи поболее других (целая Западная Украина под боком у большой «титульной нации»), пострадали так же, как русские, у которых этих связей не было почти вовсе.

Сбавив обороты украинизации в УССР и скорректировав ее антицентристские перегибы, Сталин отнюдь не отринул цель украинизации как таковую. К смерти генсека она была достигнута: в 1954 году местное партийное и советское руководство состояло из украинцев на 77,8 %, из русских – на 20,3 %, а региональное руководство, соответственно, – на 83,8 % и 15,2 %. В республиканском правительстве украинцы составили около 70 %, в Политбюро ЦК КПУ – 84 %[146]. Для сопоставления: согласно переписи 1959 года, украинцев в УССР было 76,8 %, русских – 16,9 %.

Как отмечалось в прошлой главе, в Российской империи «численность украинцев среди чиновников Юго-Западного края соответствовала их доле в общем населении этих губерний»[147]. Тогда эта задача решалась гораздо проще, поскольку от людей не требовали рабоче-крестьянского происхождения и верности марксизму-ленинизму. Так стоило ли огород городить?

* * *

С 1928 по 1933 год проводились процессы против нацменовских националистов. Самым громким было дело «Союза освобождения Украины» 1930 года (по-видимому, сфабрикованное, как и прочие подобные дела). Численность арестованных достигла нескольких тысяч[148]. Процесс освещался главной общесоюзной газетой «Правда», а другие аналогичные процессы (в Белоруссии, Татарстане, Крыму, Узбекистане) освещались только в местной прессе, что еще раз указывает на центральное место Украины в советской национальной политике. «Преследуемые в Украине за «буржуазный национализм» украинцы часто спасались в России, где переставали быть представителями титульной нации, то есть утрачивали свой политический статус»[149].