Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

В. Кузнечевский описывает всю эту ситуацию в нескольких фразах: «Генсек хорошо понимал, что если в СССР кто и в состоянии свалить власть большевистской партии, так только крестьянство. Значит, нужно было сломать ему хребет как классу. А это можно было сделать только в том случае, если лишить его возможных элементов организации, объединения… [Скоординировать протестное крестьянское движение могли] только крепкие хозяева, за которыми мог потянуться середняк… Ленин главным своим личным врагом считал интеллигенцию и православное духовенство, а Сталин – еще и русское крестьянство [прежде всего русское – в силу его многочисленности и, следовательно, особой опасности для режима]»[157]. Ленин признавал: «Большинство населения в России – крестьяне, мелкие хозяева, которые о социализме не могут и думать»[158]. Сталин соглашался: «Во время октябрьской революции крестьянство… совсем не хотело установить в стране социализм»[159]. Вот такая вот рабоче-крестьянская власть.

Колхозы нужны были Сталину для установления абсолютной власти над деревней, а инициативные предприимчивые крестьяне, соответственно, были ему не нужны категорически – это ее лидеры, организующая сила, стержень. Тем, кто говорит, что «кулаков всего лишь переселяли», я напомню некоторые подробности. Людей, в том числе детей, свозили на Урал, в Сибирь, на Север в дикий холод, в неотапливаемые бараки. Многие умирали по дороге, многие – уже на местах. Не хватало еды, одежды, медикаментов. Депортации начались в 1928-м, а в массовом порядке – в феврале 1930-го. Поведение надзирателей вынудило ОГПУ в декабре 1931-го – почти через два года! – разъяснять им, что «уничтожение кулачества как класса» не означает «физического уничтожения кулачества»[160] (предвижу возгласы сталинистов: «Вот же, вот же, власть заботилась о людях!»).

«Этот цвет русской земли по сию пору лежит в тайге в наспех вырытых рвах, рядами, друг на друге, без какого-либо обозначения на местности этих братских могил, – пишет Кузнечевский. – Об этом свидетельствуют не только время от времени вымываемые внешними водами сибирских рек бренные останки несчастных (как это было, например, в 2008 г. в Колпашево, Томской области, где река Обь подмыла весной берега и выбросила на главное течение сотни хорошо сохранившихся в мерзлоте бедно одетых трупов расстрелянных и умерших от голода и болезней людей), но и опубликованные ныне собственные документы власти»[161].

Cколько погибло, сколько не родилось! «Заместитель председателя ОГПУ Ягода уведомлял Генсека, что в целом на спецпоселении вместе с членами семей находилось 1,4 млн человек. Численность, писал он, уменьшалась «прежде всего за счет побегов и высокой смертности»… В лагерные списки не могли попасть те, кто погиб в ходе раскулачивания [или в дороге]»[162]. Согласно подсчетам В. Земскова, в спецпоселения было депортировано 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека[163] (и еще около 2 млн раскулаченных – в обычные населенные пункты). В целом в ходе раскулачивания, депортаций и содержания в лагерях погибло не менее 800 тыс. крестьян и членов их семей. Десятки тысяч крестьян были расстреляны по обвинению в контрреволюционных преступлениях. Всего в акциях против коллективизации приняли участие около 2 млн человек[164]. Отследить их дальнейшие судьбы вряд ли возможно: кого-то расстреляли, кого-то посадили, кого-то раскулачили, кто-то умер от голодомора, кто-то избежал кары. Ясно одно: далеко не все раскулаченные были бунтовщиками.

Раскулачивание – чудовищный удар не только по человеческим жизням, но и по генетике русского народа. Это не что иное, как антиотбор, антиселекция. Моральное и физическое уничтожение самой активной, работоспособной, смекалистой, целеустремленной, руководящей части крестьянства вместе с потомством. Владимир Солоухин написал: «…Может быть, и можно потом восстановить храмы и дворцы, вырастить леса, очистить реки, можно не пожалеть даже об опустошенных выеденных недрах, но невозможно восстановить уничтоженный генетический фонд народа, который еще только приходил в движение, только еще начинал раскрывать свои резервы, только еще расцветал. Никто и никогда не вернет народу его уничтоженного генетического фонда ушедшего в хлюпающие грязью, поспешно вырытые рвы, куда положили десятки миллионов лучших по выбору, по генетическому именно отбору россиян. Чем больше будет проходить времени, тем больше будет сказываться на отечественной культуре зияющая брешь, эти перерубленные национальные корни, тем сильнее будет зарастать и захламляться отечественная нива чуждыми растениями, мелкотравчатой шушерой вместо поднебесных гигантов, о возможном росте и характере которых мы теперь не можем и гадать, потому что они не прорастут и не вырастут никогда, они погублены даже и не в зародышах, а в поколениях, которые еще только предшествовали им. Нo вот не будут предшествовать, ибо убиты, расстреляны, уморены голодом, закопаны в землю» («Читая Ленина»).