Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

Надо подчеркнуть: школьные уроки истории и литературы – это основа нашей идентичности. До 1934-го в советских школах и вузах отечественная история не преподавалась. Древние славяне, победа Святослава над хазарами, Русская правда Ярослава Мудрого, монгольское иго, Ледовое побоище, поле Куликово, Смута, Бородино – весь этот код нации как единое целое был изъят из образования, все эти сведения могли попадаться учащимся лишь обрывочно в рамках другой картины мира – напористо-безнациональной, интернационалистской, классово-раздорной. Александр Невский, Дмитрий Донской, Суворов, Кутузов – все они были не героями, а феодалами-кровопийцами, и зря темные народные массы повелись на их черносотенные национально-патриотические лозунги. Героями же были Спартак, Пугачев и Шамиль.

Не история русских, а мировая история «классовой борьбы» – вот что лежало в основе советского гуманитарного образования. Но лишь до 1934 года. Сталин вернул нам то, что прежде у нас отнял, – будущее русской идентичности, пусть и усек ее, и приправил ленинизмом. Вернул, чтобы выиграть грядущую войну. Если бы не это постановление, то сомнительно, что СССР бы победил. А если бы и победил, сегодня мы бы не ощущали себя русскими. Советскими, марксистско-ленинскими, людьми мира, общечеловеками, хомо советикусами – кем угодно, но не русскими, не Россией. Розенберг, специалист нацистской Германии по оккупационной стратегии, писал: «Достаточно уничтожить памятники народа, чтобы он уже во втором поколении перестал существовать как нация»[245].

Градус русофобии в национальной политике СССР снизился. «До 1933 г. население не имело права выбирать язык, на котором учились дети, а ассимиляции национальных меньшинств власти всеми силами препятствовали. После 1933 г. национальным меньшинствам постепенно предоставили право на ассимиляцию»[246], но лишь на культурную ассимиляцию, не «юридическую». До 1938-го при выдаче или обмене паспорта разрешалось указывать любую национальность, а затем паспортистам была дана негласная инструкция – строго вписывать национальность родителей (законодательно это закрепят только в 1953-м). Национал-сталинисты радуются: у евреев, поляков, русских немцев и других «внутренних врагов» исчезла возможность записываться русскими и «вредить». Более ощутимое последствие данной меры заключается в том, что сегодня на Украине и в Белоруссии миллионы де-факто русских считают себя украинцами и белорусами. В архиве хранится ворох писем, поступавших с 1938 по начало 1950-х, с жалобами граждан на то, что их записывают не теми, кем они хотят быть[247].

Коренизация между тем продолжалась, титульные нации усиливались[248]. «Увеличение количества представителей титульных национальностей на всех должностях [внутри национальных республик], требующих интеллигентного [интеллектуального] труда, произошедшее с 1926 по 1939 г., чрезвычайно впечатляет… Показатели коренизации руководящих должностей… от сельского до республиканского уровня… в восточных республиках были практически равны аналогичным показателям на советском западе». [Под «западом» здесь понимаются народы христианской культуры, под «востоком» – остальные.] В автономных «восточных» республиках титульные национальности занимали 90 % руководящих должностей, в союзных «восточных» республиках – 82 %, в «западных» республиках – 91,8 %. «Если мы примем во внимание лишь высшие должности республиканского уровня, то тут восток чуть отставал (65,6—43,4 % против 77), но все-таки не кардинально… А разница в коренизации должностей квалифицированных специалистов [технарей] огромна»: на «западе» – 86,6 %, в автономных «восточных» республиках – 41,4 %, в союзных – 27,2 %. «Та же самая закономерность сохраняется и для медицинских кадров, а также для работников связи». А вот уровень коренизации в сфере культуры и образования «почти одинаково высок и в восточных (96,9—96,4 %), и в западных республиках (103 %)»[249].

Картина ясна. Русские технари и медики создают «восточным» республикам условия для цивилизованного существования, а духовной сферой – культурой, информационной средой и образованием – рулят сами нацмены, выстраивая свою идентичность. Притом что культура как таковая в огромной степени рассчитана на интеллигенцию, и гуманитарии должны бы удовлетворять запросам интеллигентов, то бишь этих русских спецов, которые трудятся на благо региона. Но тут задача у гуманитариев другая – взращивать местные этносы. К 1939 году коренизация в сфере культуры и искусства составила: в Бурят-Монголии – 130,6 %, в Калмыкии – 118,9 %, в Карелии – 123 %, в Казахстане – 106,9 %, в Таджикистане – 105,9 %, в Армении – 107 %, в Грузии – 119,6 %. Коренизация сферы журналистики и писательства составила: в среднем по «восточным» автономным республикам – 131,5 %, по «восточным» союзным – 109,2 %, по «западным» – 87,5 %. Аналогичные показатели по учителям: 100,6 %, 109,2 % и 106,1 %[250].