Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

«Правда» 1 февраля 1936-го возгласила: «Все народы – участники великой социалистической стройки – могут гордиться результатами своего труда; все они – от самих маленьких до самих больших – полноправные советские патриоты. И первым среди равных является русский народ, русские рабочие, русские трудящиеся, роль которых во всей Великой пролетарской революции, от первых побед и до нынешнего блистательного периода ее развития, исключительно велика». Оставим в стороне споры о том, какой народ принял в революции наиболее активное участие и стоит ли считать это заслугой (Сталин полагал, что «высшим достижением русской культуры» является ленинизм[260], – тут уж без комментариев). Обратим внимание на другое – на фразу «первый среди равных». Впоследствии она стала «шаблонным эпитетом русского народа. Кроме того, о русской культуре и русском народе теперь постоянно говорили как о «великих»…»[261].

Тогда же – в 30-х годах – произошло «великое отступление» большевиков к традиционным ценностям.

«Вероятно, семья – самый сильный носитель памяти. С первых же шагов [c 1917 года] большевики стали предпринимать меры, чтобы подорвать ее, как для того, чтобы ослабить чувство собственности, так и для того, чтобы вовлечь женщин в более активное участие в жизни нового общества. Согласно новым законам, церковный брак перестал быть гражданским актом и любое устойчивое сожительство, зарегистрированное или незарегистрированное, считалось семьей… Аборты разрешались по простому обращению женщины, а для развода достаточно было уведомления партнера. Возможно, это законодательство не нанесло такого вреда семье, как революция и война, но оно усугубило нестабильность семейной жизни в 1920-х гг. и тем самым еще больше ослабило роль семьи как хранителя культуры… Культурная память русских, уже раздробленная и уязвимая, деградировала…»[262]

В 30-х годах аборты запретили, разводы усложнили, ввели какую-никакую материальную помощь для многодетных. Разрешили рождественскую елку на Новый год.

Семьям напомнили, что они семьи. Русским напомнили, что они русские. Народу напомнили, что он народ.

Страну готовили к войне.

* * *

«Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»[263] – сказал Сталин на том самом параде 7 ноября 1941-го, когда немцы стояли под Москвой. При чем здесь Ленин? Предлагалось, что ли, откупиться от немцев Украиной и Прибалтикой, как в Первую мировую? Ну да ладно, хватит уже о сталинских противоречиях. Интересно вот что: в перечне имен Сталин не упомянул героя Отечественной войны 1812 года генерала Багратиона, хотя тем самым увязал бы свою грузинскую национальность со словами «наши великие предки». Экспромтом такая важная речь быть не могла, генсек готовил ее. Очевидно, он решил перечислить только русских героев, потому что воевать шли преимущественно русские.

Сопоставим данные комиссии Г. Кривошеева, занимавшейся в 80—90-х годах подсчетом потерь, с пропорциональным соотношением народов СССР по переписи 1939 года. По итогам Великой Отечественной 66,4 % военных потерь составили русские солдаты (доля русских в населении по переписи – 58,4 %), украинцы – 15,9 % (при доле 16,5 % в границах 1939 года), белорусы – 2,9 % (при доле 3 % в границах 1939 года), татары – 2,2 % (при доле 2,5 %), евреи – 1,6 % (при доле 1,7 %), казахи – 1,4 % (при доле 1,8 %), узбеки – 1,4 % (при доле 2,8 %), армяне – 0,9 % (при доле 1,2 %), грузины – 0,9 % (при доле 1,3 %), мордва – 0,7 % (при доле 0,8 %), чуваши – 0,7 % (при доле 0,8 %), азербайджанцы – 0,6 % (при доле 1,3 %), молдаване – 0,6 % (при доле 1,2 % по переписи 1959-го или 0,1 % в границах 1939-го), остальные национальности – менее полпроцента каждая[264].