Стальные клыки зверя

В углу под большим окном запел парень, невысокий худой, с льняными волосами и тоскливым взглядом. Он часто пел, возле него толпились зеки. A ближе к входу в барак, через пяток нар от Картавого, толстый парень в очках принялся о чем-то рассказывать. Его, как обычно, окружили зеки, в основном молодежь. Картавого заинтересовала суть разговора. Он подошел к окну и, сделав вид, что смотрит куда-то, вслушался в ладную речь рассказчика.

Оказалось, тот толковал про чудовищ, обильно описывая их силу, жестокость, про магов, с волшебными способностями, про битвы в иных мирах, ничего не имевших общего с земной действительностью. Картавому казалось это чудным. Очкарик, наверное, читал об этом, а если врал, то врал очень складно…

После отбоя Картавый зашел в умывальник. Косой и Васька Барахло уже ждали. На подоконнике три стакана и бутылка водки. Разливал Косой. Разливал он весьма странно — левой рукой, правую демонстративно засунув в карман брюк.

— А почему левой? — поинтересовался Васька.

— А это история… — ухмыльнулся Косой. — Устраивался я как-то в одну артель. Бугор ихний говорит, мол, алкашей не берем. Ну а я ему, какой же я алкаш! А тот: посмотрим! Достает бутылку и стакан: наливай! Я взял бутылку, а он — нет, наливай левой! Я взял левой, а у меня амплитуда! Тот и объясняет, многие алкаши еще не знают, что они алкаши — это верный способ отличить их!

— Ну, давай! — Картавый качнул содержимое стакана. Они выпили и молча, закусили колбасой.

— У меня до сих пор перед глазами Щур этот, измятый! — вздохнул Васька Барахло. — Был человек, и нет его. Глупо!

— Ему сидеть восемь лет, — возразил Косой. — Вот если бы выходить, тогда бы да! А так…

Картавый нахмурился — с сердца никак не сходила тревога — мастер видел, как он бросил Щура под бревна…

— А помнишь, в прошлом году бунт сошел? — заметил Васька.

— Троих тогда задавило, — ответил Косой.

— Говорят, Кабан бунт пустил.

— Пустишь бунт — тут трактор надо, — возразил Косой.

— Да Кабан не хуже трактора. Не боялись покойники ни Кабана, ни Чинарика, те обходили стороной их!

— Да, из бывших спортсменов, рэкетом занимались по Москве, а сами то — ли из Подольска, то ли… — вспоминал Косой.

— Из Тамбова были, точно знаю.

— Никита у них был там за пахана, — восторженно объяснил Косой. — Руки вот такие. Толще моих ног! В буру на бунт заныкались играть…

— В преферанс играли — это мы с тобой режемся в буру, а у них преферанс.

— Да Бог с ними, — отмахнулся Васька и налил по новой, и опустил опустевшую бутылку на пол.

Они выпили и принялись дружно закусывать. Картавый задумался:

— Когда он обнаружил, что мастер биржи сырья видел, его схватку со Щуром, то ожидал задержания, суд… но к нему никто не подходил, смена дошла до своего завершения. Картавый догадывался: мастеру наплевать на разборку между зеками, он, явно насмотрелся на всякое, видимо, забот у него полно своих. Да и небезопасно это…

Тем временем Косой извлек из-за ящика с мусором еще бутылку и разлил. Картавый выпил, на душе стало спокойно и светло, он улыбнулся:

— Вот встретимся на воле…

Ребята замолчали, лица просветлели.

— Какая у нас жизнь будет!

— Сейчас на воле жить можно! — поддакнул Косой. — Не зевай только!

— Вот так и будет, — усмехнулся Картавый.

— Слышали, в Америке пидорасам разрешили жениться. — Язык Васьки заплетался. — Говорят свобода. Что у нас на зоне свободы больше?

— Да на воле сейчас пидорасов пруд, пруди. Вот скажи, откуда они будут брать детей? — Спросил Косой.

— Да в России купят. Наши продадут. — Васька в этом видимо был уверен.

Они допили и эту бутылку. Косой нетрезвым голосом предложил:

— Сбегаю еще?

— Где возьмешь? — спросил Картавый.

— А тут у нас должник есть один… Нам сейчас почти все в лагере должны!

Он отказался, а Косой и Васька Барахло решили пропустить еще. Картавый отправился к себе на нары. Хмель кружил голову, вспоминалась Маргоша — хотелось плакать. Вдруг злоба охватила его.

— Кто же сдал его? — в последнее время он склонялся к мысли, что его сдали, сдали свои. — Только не Кац, — в этом он был уверен, почти уверен — тому было это не выгодно, хотя может быть все! Тогда кто? Марек? А что, может быть! Ведь как клялся — гадом буду, жратвы и бухало будет вволю! Даже пальцем не пошевелил… Багор? Да хоть на кого думай. Надо будет разобраться и он разберется. Только бы выбраться отсюда! — Он заскрипел зубами. — И Маргоша заплатит, еще как заплатит… Не кинул ли его Цыган? А что, все может быть!

Картавый не заметил, как забылся тяжелым сном.

ГЛАВА 20

— Вот черт! Что не идет-то? — бормотал Егоров, мечась по комнате. Он взглянул на часы: шестой час! Наконец, на веранде послышались шаги, и Рыжий появился в дверях. Егоров хотел ругнуться, но промолчал — напарник опоздал всего на пять минут.

Рыжий, как обычно, уселся на диван. Егоров, стараясь сделать голос безразличным, попросил:

— Дай взглянуть на зажигалку?

Рыжий, явно удивляясь просьбе шефа, достал игрушку из кармана и протянул ее Егорову.

— Не сразу и отличишь! — протянул тот. — «Макар» да и только!

— Пять кусков за нее отвалил! — с гордостью сообщил Рыжий.