Стамбульский ребус

— Неправда, — прошипела она. — Никто никого убивать не собирался.

— То есть это все выдумки?

На мгновение она замерла, а взгляд скользнул сквозь перила вниз, на серебристых рыб, что плавали над лежащими на дне монетками — их туристы бросают на счастье.

— Нет, не выдумки, — произнесла она наконец. — Намык, конечно, не должен был этого делать, но Недждет сам напросился. — Она снова посмотрела на меня. — Это было примерно год назад. Мы с Намыком участвовали в конференции, на которой обсуждалась идея превращения части территории вокруг Султанахмета в пространство музеев. Потом был небольшой фуршет. Недждет в конференции не участвовал, а на фуршет пришел. Он уже был пьян. Завидев нас вместе, направился прямиком к нам. Махнул в сторону Намыка и спросил, что я нашла в этом жалком подобии мужчины. Я сразу же попросила Намыка: «Давай уйдем» — и он согласился. Но Недждет не унимался — схватил меня за плечо со словами: «Его время прошло, он вышел в тираж. Неужели не понимаешь? Все эти левые и защитники природы остались в прошлом». Я попросила отпустить мое плечо. А он сказал: «Не отпущу — ни плечо, ни тебя не отпущу». Намык повернулся, убрал его руку и спокойно сказал Недждету, что тот пьян и не помнит себя. Тогда Недждет и слетел с катушек. Заорал, чтобы Намык его не трогал и кто он вообще такой, чтобы хватать его за руку. После попытался ударить Намыка кулаком. Но тот успел уклониться. Недждет потерял равновесие и точно упал бы, если бы Намык его не подхватил. Недждет, не понимая, что творит, улучил момент и влепил Намыку пощечину. Теперь лопнуло терпение у Намыка. Их еле разняли. Вот так все и было.

— То есть Намыку просто пришлось защищать себя, — я кивнул, как будто соглашаясь с тем, что Недждет сам был виноват.

— И себя, и меня, — уточнила она. — Как я уже говорила, Намык по природе своей человек миролюбивый. Да Недждет и сам понял, что был не прав. На следующий день он мне позвонил, сказал, что выпил лишнего, и попросил прощения. А я ответила, что извиняться он должен перед Намыком, и положила трубку. Я не рассчитывала, что он это сделает, но он и правда позвонил Намыку, признал свою вину и попросил прощения. Он так искренне раскаивался, что Намык его простил. После Недждет пригласил нас поужинать вместе. Видно, хотел снова наладить отношения. Мы согласились. Так что мы даже встретились, посидели, поговорили — все закончилось хорошо.

Продолжать эту тему не было смысла.

— Понятно. С этим мы разобрались. Вернемся снова к расследованию. На чем вы остановились?

— Вы говорили, что у жертв руки были сложены в форме стрелы и указывали какое-то направление, — напомнила Лейла, в то время как мы снова шли по платформе. — Куда же они указывали?

У меня перед глазами один за другим промелькнули образы распростертых тел.

— Руки Недждета указывали на площадь Чемберлиташ. Руки обнаруженного на площади Мукаддера Кынаджи — в сторону крепости Едикуле. И вчера вечером Шадан Дуруджа был найден возле крепостных стен. Его руки были повернуты на Золотые ворота. Точнее говоря, на что-то, что расположено за ними.

— Меса, — прошептала она. — Главная улица Константинополя, его стержень. Она пролегала от Золотых ворот, через которые император въезжал в город, до самого дворца. По обеим сторонам улицы стояло бесчисленное множество разных статуй и памятников. Конечно, сейчас от большинства из них не осталось и следа.

— Значит, мы должны обратить внимание на те, которые еще сохранились. Первого убитого мы обнаружили в Сарайбурну, там, где, как предполагается, когда-то был древний храм. Но последние две жертвы были оставлены в исторических местах, сохранившихся до наших дней. Поэтому мы не должны ограничиваться одной лишь этой улицей. Убийцы могут выбрать какой-то памятник неподалеку от нее.

— Это, конечно, верно, — произнесла она задумчиво. — Но вокруг этой улицы столько церквей, дворцов, форумов, статуй, портов и цистерн… Речь идет об огромном городе. О столице великой империи. Даже навскидку я могу вспомнить Студийский монастырь, Воловий форум, форумы Аркадия, Феодосия, форум Константина, Цистерну Филоксена, площадь Августеон, Милий, Ипподром, собор Святой Софии, Большой дворец и даже вот эту самую Цистерну Базилику, — все эти места находятся в той стороне, куда указывали руки последней жертвы.

Она права — вариантов было очень много, но мы не могли просто сидеть и ждать новых убийств.

— Так-то оно так, конечно, но ведь убийцы следуют определенной логике, пусть мы ее еще и не разгадали. Кроме того, до сих пор наблюдалась какая-то хронологическая последовательность, хотя временные промежутки в эпохах были неодинаковые. Сначала царь Визас, потом Константин, сейчас — Феодосий Второй, видите? Промежутки между ними немаленькие, но все-таки мы движемся от древних времен в сторону современности…

— Я уловила вашу мысль, — прервала она меня. — То есть нас интересуют памятники или здания, построенные после Феодосия Второго.