Стань моим искуплением (СИ)

Она не хотела уезжать. Понимала, что это необходимо, и что ее мать заслуживает любых жертв, но волнение и страх не желали отпускать. Андреа переживала за Кэрол, зная, как нелегко ей придется в приемной семье и с висящими над головой обвинениями в том, чего она не совершала. Несправедливо, что за то, что натворила Грейс Дженнер, платить приходится ее дочери. Да и Эдвин оказался не лучше, но в это ей поверить было значительно труднее, все же он спас ее, помог в тот момент, когда рядом не было никого и забыть это невозможно, несмотря на обстоятельства. Кроме того Мэрл… несмотря на свое бахвальство и гордый неприступный вид, его что-то явно терзало.

Аннабел встретила ее так, словно не было всех этих лет непонимания и бессмысленной борьбы. Или она сама просто стала старше и наконец поняла, что ничего не изменить, ее родители такие, какие есть, а она сама выбрала свой путь. Эдвин. Мэрл. Ее жизнь теперь связана с ним, как ни крути, кажется, она его любит.

— Как ты изменилась, Энди, стала просто красавицей, — лежащая на больничной койке мать с усилием улыбнулась серыми потрескавшимися губами, и Андреа еле сумела изобразить слабую ответную улыбку. От Аннабел осталась тень — тонкие руки с выступающими синими прожилками вен, пепельное лицо, хрупкое тело, облаченное в голубую больничную рубашку. Волосы выпали или были сбриты, и голову обвязали клетчатой косынкой.

— Здравствуй, мама, — Андреа аккуратно села на край кровати и взяла мать за руку, — я просто выросла. Много времени прошло… с нашей последней встречи. Как ты?

— Хорошо. Теперь, когда ты приехала и вовсе стало чудесно. Когда Уилл сказал, что нашел тебя, я так обрадовалась! Думала, что не успею попрощаться…

— Не говори глупости, ты поправишься! — в палату стремительно вошел Уильям с корзинкой благоухающих фиалок и наклонился над женой, нежно целуя ее в лоб.

— Да, мама, я идеально подхожу на роль донора, я сдала анализы. Твой доктор говорит, что процедуры можно будет начать уже завтра. Еще пара простых тестов, и после пересадки тебе станет лучше, — подхватила Андреа.

Аннабел снова попыталась улыбнуться, прикрыв глаза и прошептала:

— Оптимисты… вы, оба. Такие неисправимые оптимисты. Но я очень устала — от химии, лекарств. Энди, хорошо, что ты приехала. Мне так много нужно тебе сказать…

— Белл, не смей, — тихо перебил отец, и в его голосе Андреа услышала боль и ярость, — не смей сдаваться! Не сейчас! Ты скоро будешь в порядке…

Аннабел кашлянула, прервав его и Уильям сердито замолчал, сжимая губы в тонкую полоску и блестя глазами. Андреа поняла, что по этому поводу родители вели долгий и бессмысленный спор и, похоже, очень давно. Аннабел устала бороться, а Уильям не позволял ей это сделать. Зная своего энергичного отца, она нисколько не удивлялась. Слабость и отступление не были словами из его лексикона, он терпеть не мог, когда кто-то опускал руки и, кроме того, она точно знала, что Аннабел была любовью всей его жизни и отпустить ее означало бы остаться одному.

— Папа, ты можешь нас оставить? — попросила Андреа, продолжая сжимать слабую ладонь матери в своей, теплой и сильной. — Мы поговорим с тобой после. Анализы должны быть готовы через час, может быть ты пока выпьешь кофе? Доктор захочет все обсудить с нами, со всеми вместе. Но решать маме.

— Ладно, — Уилл выдохнул, раздраженно взъерошил волосы пальцами, — я вернусь ровно через шестьдесят минут. Ни секундой больше. И ожидаю, что ты убедишь в моей правоте эту упрямицу.

— Конечно, — пробормотала Андреа, провожая его взглядом. Уильям держался из последних сил, отчаяние сквозило в каждом его движении. И она наконец теперь понимала отца, понимала, почему он разыскал ее, даже если и не испытывал больше к ней привязанности. Он любил Аннабел, всегда. Больше всего на свете. И весь его мир был выстроен вокруг нее одной. Ради этого он готов был на все. Интересно, готов ли ради нее самой Мэрл хоть на что-то? Хотя бы быть честным?

— Он не прав, Энди, — вдруг сказала молчавшая до того мать, — он должен отпустить меня, а не цепляться словно утопающий за соломинку. Мое время уже пришло, я прожила хорошую жизнь. Просто… просто дай ему время прийти в себя. Побудь рядом, хорошо?

Она покачала головой.

— Не думаю, что все так печально, мама. Дай себе и ему еще одну попытку, хорошо? Должна же и я на что-то сгодиться.

— Не говори глупости, мы любим тебя, — Аннабел схватила ее ладонь тонкими ледяными пальцами, — я рада хотя бы потому, что увидела тебя. Уилл такой упрямый, ты знаешь… Он велел мне отпустить тебя. Чтобы ты сумела найти себя сама. После Джейсона…

— Я так виновата, мама… — перебила Андреа, до крови прикусывая губу в попытке сдержать слезы.

— Детка, все ошибаются. И я, и твой отец ошиблись и мне безумно жаль, что ты оказалась одна со всем этим… А потом община и… снова не то. Я имею в виду, что ты пыталась, но на твоем пути опять оказался негодяй. Ты добрая девочка, Энди. И ни в чем не виновата. Это мы виноваты — я и Уильям. И эту вину нам не искупить никогда, но может быть, однажды, ты вспомнишь обо мне с улыбкой? — прошептала Аннабел.