Станция мёртвых сердец (СИ)

Клаус устал. Констанс не хочет ждать, пока он уйдёт в отставку. Её тоже можно понять… В каком-то смысле.

— Чего ты хочешь от меня? — спрашиваю мрачно, потому что вот этого я уже понять не могу. — Надумал ввязаться в восстание? Я не держу. Только это глупо, Клаус. Глупо и подло.

— А разрушать собственную страну — не подло?

Вздыхаю.

Если он устал от войны, то я устал вот от этих разговоров, бессмысленных и бесконечных.

— Президент не хочет идти на уступки. Разве ты сам не говорил, что мы не должны показывать слабость?

— Времена изменились, Ретт. Ты обещал прислушиваться ко мне — так вот, теперь обещай ещё и подумать. У нас один из мощнейших кораблей во флоте. Если мы выступим на стороне борцов за мир, то… — он демонстративно сжимает кулак, ломая оказавшуюся в пальцах зубочистку. — Просто обещай подумать, — повторяет он.

— Обещаю, — говорю устало, — я подумаю.

* * *

Звонок. Просыпаюсь и понимаю, что за окнами ночь. Телефон трезвонит не переставая, пока я пытаюсь отыскать его среди бумаг на письменном столе.

— Да.

— Она умерла.

Меня, наверное, должен был прошибить холодный пот от такого сообщения, произнесённого мертвенно холодным голосом в ночной темноте.

— Клаус… — вздыхаю.

Он больше ничего не говорит, и я тоже молчу. А что я могу сказать? Констанс была… Она была той, кто должен умереть молодой. Мне не хочется думать об этом, но Жози такая же. Они разрушают себя и других. Используют малейший повод, чтобы приблизить собственную смерть. Для Жози это мужчины. Она будто бы играет с огнём, наслаждаясь моей яростью, и если бы я не любил её с такой силой, то, наверное, давно уже убил бы сам. У Констанс был кокаин. Кто научил этих благородных девочек этому яду — я не знаю.

— Клаус, иди спать.

— Не могу. Может…

— Нет, Клаус. Тебе не надо пить. Просто иди в постель, закрой глаза и не думай ни о чём.

Долгое молчание в трубке.

— Я попробую.

* * *

Ретт вышел из машины и, захлопнув дверь, направился ко входу в небольшой подвальчик, дверью выходивший на набережную. Почему-то так повелось, что они с Клаусом для личных разговоров всегда встречались именно тут. Ретту нравилась атмосфера — здесь не было дорогих шлюх и богатых испорченных детишек. Здесь вообще мало кто бывал, и можно было поговорить спокойно, не опасаясь разглядеть в полумраке знакомые лица.

Он спустился по ступенькам, открыл дверь и, войдя в зал, без особого труда отыскал взглядом Бёлера, сидевшего за столиком сбоку спиной к стене.

На другом конце зала расположилась весёлая компания молодых ребят, что-то бурно обсуждавших. В остальном зал был пуст.

Ретт подошёл к стойке, знаком показал на пиво, а затем, подумав, покачал головой и остановил бармена.

— Кофе. Просто кофе.

Тот кивнул и попросил подождать, а Ретт подошёл к Бёлеру и опустился напротив.

— Ну, — начал Ретт.

Бёлер покрутил в пальцах стакан виски, но пить не стал.

— К тебе пришли, — произнёс он, явно также не желая первым начинать разговор.

— Да. К тебе, как я понимаю, нет.

— Тебе предложили сделку? — Бёлер сделал вид, что не замечает спрятанный в словах Ретта вопрос.

— Да, — сказал Ретт ровно, пытаясь в полумраке разобрать выражение лица Клауса, — предложили.

— И ты меня сдашь?

Ретт посмотрел на него изрядной долей удивления, но промолчал.

— Что будем делать? — спросил он, игнорируя вопрос.

Бёлер снова покрутил стакан в руках. Потом приподнял его и снова аккуратно поставил на стол.

— Ретт, я хотел сказать… — он замолк.

Ретт подождал немного, а затем произнёс:

— Так говори.

Бёлер усмехнулся и покачал головой.

— Помнишь Констанс?

— Конечно, — Ретт постарался ответить мягко, как мог, хотя внезапное желание Бёлера погрузиться в воспоминания ничуть не обрадовало его.

— Знаешь… Тем вечером я думал, что уйду с Жозефиной. Ты должен был просто занять Конст, но… Ты ничего не делаешь по правилам, да, Ретт?

Ретт напрягся, собираясь встать, но рука Бёлера тут же поймала его запястье и прижала к столу.

— Ты пьян, — процедил Ретт. — Я пришёл говорить не о том, что было двадцать лет назад. У нас хватает проблем сегодня.

— Но проблемы, — задумчиво сказал Бёлер, — они имеют корни. Например, когда ты доверяешь не тому, кого знаешь всю жизнь, не тому, кто тебе отдал собственное счастье, а жалкому мальчишке, которого пригрел в своей кровати.

Ретт резко перехватил запястье Клауса и сжал с силой так, что на лице Бёлера отразилась боль.

— Заткнись, Клаус. Пока не поздно.

— Или что? Утащишь меня за собой в тюрьму? Почему бы тебе не сдать его? Разве не для этого он был нужен, а, Ретт?

Ретт отпустил руку Бёлера и без заминки впечатал кулак ему в скулу так, что Клауса отбросило назад к стене. За спиной громыхнули стулья, а хохот молодёжи стих, но Ретт не стал обращать на это внимания, сосредоточившись на Клаусе.

— Закрыли тему, — сказал он ровно. — Ты поможешь мне выбраться или мне решать проблему самому?

Бёлер потрогал скулу и усмехнулся.

— Я думал, если выбить из него дерьмо, ты уймёшься. Если порвать его чёртову задницу, которую он и без того подставлял всем, кроме тебя.